Дворец для сероглазого принца

Многочисленные аляповатые зеркала в столовой отражали тонкую юную женщину с идеальным, нежным цветом лица, благодаря которому Катя выглядела намного моложе, чем на самом деле. Впрочем, тридцать три – еще не старость. «Ты похожа на эльфийскую деву, – однажды, давным-давно, заявил ей как-то один поклонник. – Вроде бы человек, а вроде бы – нет...» Комплимент был довольно сомнительным, но тем не менее Катя приняла его с благодарностью – она поняла смысл сказанного. Ее красота – сказочная, вне возраста, не от мира сего...

– Где же Мика? – спросил Алексей, подвигая ей стул.

– Сейчас придет... Вот, а ты говорил, что он будет нам мешать! – с укором произнесла Катя. – А его не видно и не слышно...

– Милая, это ты так говорила! – мягко напомнил он.

– Ах, не придумывай... – отмахнулась она. – Кстати, что сегодня на ужин? Я не буду есть эти булки с маслом!

Булочки – чудесные, свежие, ароматные – пеклись тут же, в местной пекарне, и Мика с Алексеем буквально сходили по ним с ума. Впрочем, как и остальные гости дома отдыха. Но Катя никогда не позволяла себе таких излишеств – она ненавидела все, что можно было считать слабостью, и потому искореняла в себе тягу к свежим булочкам, сливочному маслу, румяной корочке на курице, шоколаду и прочему, что портит фигуру. «Это ты от голода такая злая!» – не раз заявляли ей тетки вкупе с родной матерью.

Мика прибежал позже – румяный и взлохмаченный, сразу же набросился на рисовый пудинг со сладкой подливкой.

– А булки где? – Он полез в корзинку, накрытую салфеткой. – Мам, ты ведь не будешь? Я съем твою...

– Ради бога, Мика. Но, умоляю, не торопись так! – обеспокоенно произнесла Катя и попыталась пригладить его непослушные вихры. Мика был светловолос и сероглаз. «Настоящая арийская кровь! – не раз шутил Алексей. – И в кого он только такой...» Но Катя никогда таких шуток не поддерживала.

Она считала себя хорошей матерью. Правда, женская часть ее родни в лице мамы, тети Даши и тети Нины не раз твердила, что Катя «бесчувственная, словно бревно, – ребенка лишний раз приласкать не может!» Но она считала, что сюсюкать с мальчиком – только портить его. «Не желаю из него маменькиного сынка делать! – возражала она. – Все, хватит! Уже был в моей жизни один маменькин сынок!»

Через пять минут Мика покончил с ужином и снова убежал, выпросив у Кати энную сумму на игровые автоматы.

Алексей проводил его одобрительным взглядом.

– Я на одиннадцать забронировал сауну, – сказал он. – Пойдем?

– Ночью – в сауну? – удивилась Катя.

– Да, а что? Уложим этого арийца и пустимся во все тяжкие...

В половине одиннадцатого они с неимоверным трудом загнали Мику в номер, а сами отправились в сауну. Никого, кроме них, там не было. Жар раскаленного воздуха и молочная голубизна небольшого бассейна с подсветкой... Завораживающий плеск воды о мраморный бортик и полная, глухая тишина. Сауна располагалась в подвальном помещении, и ни один звук извне не проникал сюда. Они болтали, смеялись, пили пиво. Целовались без конца.

– Лешка...

– Что?

– Мне так хорошо... Знаешь, мне сто лет так хорошо не было! – призналась Катя, положив голову на его влажное теплое плечо.

– Значит, я молодец? – улыбнулся он, перекатывая в ладонях бутылку с пивом. – Ведь это я придумал отвезти вас сюда...

– Ты молодец, Лешенька... – протянула она и пощекотала его за ухом. – Ты у меня золото...

На следующий день они осваивали снегокат, гуляли по лесу, водили хороводы вокруг голубой ели, росшей во дворе дома отдыха и уже украшенной по случаю грядущего праздника, стреляли в тире...

После ужина Алексей посадил всех в машину, и они по обледеневшей, неровной дороге медленно отправились в Москву. Мика сразу заснул на заднем сиденье.

– Нет, что ни говори, три дня вне дома – в самый раз! – заметил Алексей, уверенно держа руль. – Если меньше – не отдохнуть толком. А больше – взвоешь от этой природы.

– Скажешь тоже! – фыркнула Катя. – Природа не может надоесть!

В городе были пробки. Сквозь них с трудом доехали до дома, в котором жила Катина родня.

– Мика, мальчик, просыпайся, – она осторожно затормошила сына.

– Что, уже? – разлепил тот сонные глаза. – Ма, я не хочу! Поехали домой...

– Мика, нет. Я же работаю...

Катя вытащила сына из машины.

– Леша, я быстро...

Они с Микой побежали к подъезду.

– Я не могу оставлять тебя на целый день одного дома, – терпеливо объясняла она. – Каникулы же почти до середины января!