Брачный марафон

– Мы будем ездить к ним на Рождество. У нас в Америке не злоупотребляют общением с родственниками.

– Как я тебя понимаю! – совершенно искренне воскликнула я, что для нас большая редкость. Я тоже никогда не стремилась злоупотреблять общением с мамой. Так что его друзья, женатые люди, помешанные на распродажах и скидках, были единственными, с кем я пересекалась кроме мужа. При таком вакууме я ценила любое живое слово. Хотя их слова можно было назвать живыми с большой натяжкой.

– Мы купили этот салат на распродаже. Так он стоит по двенадцать долларов за кило.

– Да что вы говорите? – неискренне восхищалась я. Почему-то есть салат, который ТАК стоил двенадцать долларов, а мы купили за три – им казалось невероятно вкусным. Для меня же не было никакой особенной разницы. Салат и салат. Не хочу – не буду.

– Слушай, я думаю, что тебе надо повременить с твоей диетой. Бренда сказала, что на тебе совсем лица нет. И глаза в темных кругах, – высказался Лайон, когда я намывала посуду после вечеринки.

– Интересно, а ты сам не видишь, есть у меня лицо или нет? – позабавилась я. Развернувшись к Лайону, я продемонстрировала ему свои круги под глазами. – Посмотри сам. Как, на твой взгляд, я выгляжу?

– Ну… Стройнее, изящнее.

– Моя фигура все больше напоминает твою! – тонко подметила я. И сама испугалась. А что, если я скоро и правда стану такой же как Лайон. Буду бегать по парку, искать товары на распродажах и читать колонку анекдотов. Кошмар.

– Тебе надо следить за здоровьем. У меня нет денег на врачей для тебя, – подвел итог Лайон. Я решила, что в чем-то он прав и надо прекращать эту депрессию к чертовой матери.

– Буду есть! – сказала я себе и на следующее утро намазала себе бутерброд с плавленым сыром.

– Не хочу, – ответил мой желудок.

– Надо, Федя, – сказала я и впихнула бутерброд внутрь. Через пару минут борьбы бутерброд перекочевал в унитаз. Я сидела и пыталась отдышаться около него.

– Забавно, – подумала я и до обеда легла отдыхать в тенечке около дома. Конец июля жарил атмосферу с такой яростью, что я местами чувствовала себя как в Африке. На обед я решила повторить эксперимент и забабахала себе куриного бульона.

– Не пройдет! – ответил мой желудок. И отказался глотать.

– Чудесно, – восхитилась я и задумалась. Депрессия депрессией, а голодать и пропадать я пока мест не планировала. Вдруг со мной что-то не так? Я решила поделиться соображениями с Лайоном.

– Ты понимаешь, я не могу есть. Просто даже смотреть на еду противно.

– А раньше с тобой такое было? – задумчиво пробормотал Лайон.

– Никогда, – честно призналась я.

– Может, ты отравилась? – предположил он.

– Может, у доктора спросим? – предложила я. Лайон сбросил с себя сонливое оцепенение и вытаращился на меня.

– Доктора? Как ты себе это представляешь? У тебя даже страховки нет! – возмутился он.

– А разве я в этом виновата? – удивилась я. – У меня и гринкарты нет. Только что же я – то с этим могу поделать?

– Ничего не надо. Ты просто устала. Тебе надо отдохнуть. И… и… я куплю тебе фруктов, – расщедрился он.

– Вот спасибо, – в пояс поклонилась я. – Не буду я фрукты. Не смогу!

– А ты попробуй, – настоял он. Мы уложили меня спать на второй этаж. На следующий вечер Лайон приволок домой апельсинов и груш. Я рассмотрела повнимательнее, как они красиво лежат в корзине для фруктов, затем перестала контролировать себя и еле успела добраться до унитаза.

– Что ж это такое? – перепугался Лайон. – Тебе надо еще поспать.

– Не возражаю, – пролепетала я и отправилась спать. Что интересно, спать я могла сколько угодно. Хоть неделями. Однако в планы Лайона мой круглосуточный сон не входил. Он осмотрел меня со всех сторон, полюбовался, как я чудно и без последствий пью чай и решил, что со мной ничего страшного не происходит.

– Ничего страшного, – сообщил он мне и вручил пачку общеукрепляющего фиточая. Благодетель.

– Ты уверен? – юродствовала я. – Может, тебе тогда пойти работать врачом? У вас же тут врачи дико много получают!

– Прекрати! – взбесился и забегал по квартире он. В результате этого тараканьего бега он приволок термометр и полчаса мерил мне температуру во всяких точках моего тела. И так и эдак выходило не больше тридцати шести и восьми.

– Ну, значит я точно здорова! – отреагировала на подобное внимание я и принялась валяться на кровати и голодать дальше.

– Может, ты не ешь из-за безделья? – предположил Лайон через неделю, потому что питаться за доллары в закусочных ему надоело.