Дом для Одиссея

— Ладно, Лиза. Поедем. Только не завтра. Завтра же Алинины похороны.

Он опустился перед ней на корточки, будто сложился пополам усталым циркулем, провел ладонью по ее мокрой щеке, потом, обхватив ее руками и положив голову на колени, тоже заплакал горько и безысходно. И плакать у него получалось почему-то гораздо лучше, чем у Лизы. Это он умел…

20

Через месяц они провожали Рейчел и Дейла Мак-Кинли. Лиза очень боялась не успеть ко времени. Дорога в аэропорт была вся забита торопящимися по своим делам автомобилистами, и она нервно держалась за руль, боясь не вписаться в обгон. На заднем сиденье вовсю копошились и хихикали Борис и Глеб, и Лёня рассадил их по разные от себя стороны, чтобы не отвлекать от дороги и без того напряженную Лизу.

— А мы сейчас куда едем? — спросил громко Глеб у него из-под руки.

— В аэропорт.

— А зачем? — не отстал от брата Борис.

— Чтобы проводить в Америку маленького мальчика вместе с его новыми мамой и папой.

— А старые мама и папа у него где? Умерли, да?

— Да.

— И он совсем один остался?

— Да, ребятки. Совсем один.

— А они его там будут любить, эти новые мама с папой?

— Будут, конечно!

— Так же, как и вы нас любите?

— Да, ребятки. Так же, как и мы вас любим… Очень, очень сильно…

Лиза прислушалась невольно к их диалогу, улыбнулась про себя. Хотела было вставить в него свое материнское слово, да побоялась оторваться от сложной дороги. Не хотелось опоздать на эти проводы! Слава богу, успели…

Рейчел держала Дениску Колюченкова на руках и улыбалась так радостно, словно увозила отсюда не большеголового рахитичного доходягу, а огромное сокровище, цены которому не было. А может, это и правда так. Может, и правда не было… Дениска все время пытался неуклюже вертеться в ее сильных руках, отчего большая голова в красной вязаной шапке колыхалась на тонкой шейке, как вошедший в силу осенний толстый георгин, и все норовила упасть приемной матери на плечо. Борис и Глеб удивленно рассматривали этого странного малыша на руках знакомой им американской тети, практически своего одногодку. В глазах застыло много вопросов, но они помалкивали, ухватившись крепко за Лёнины руки. Может, из чувства какого-то детского такта, а может, просто от природной сдержанности и скромности. А может, от того, что с рождения научились чувствовать рядом чужую боль и не проявлять лишних эмоций, чтоб не разбередить ее еще больше.

— Ну, Дениска, прощай! — с улыбкой обратилась к ребенку Лиза. — Пусть твое счастье американским будет, раз уж русского не случилось! Прощай, малыш!

Он снова неуклюже дернулся на ее голос и, сильно качнув большой неудобной головой, тут же расплылся в радостной улыбке, обнажив бледные десны.

— О, май дарлинг! — испуганно вскрикнула Рейчел, пытаясь поддержать рукой Денискину заваливающуюся ей на плечо голову, и опять улыбнулась. — У него же столько впечатлений, Лиз! — сияя глазами, объяснила она такую непривычную непоседливость своего приемыша. — Он видел свой мир только сквозь металлическую решетку детской кроватки в приюте. Ему сейчас все интересно! Ты знаешь, он вообще любознательный… Он, знаешь, такой…

Но Лиза не стала ее слушать. Потому что знала — Рейчел может говорить о нем часами, а времени у них практически не осталось. И потому перебила ее весело, наклонившись и прошептав в самое ухо:

— Рейчел, а у нас с Лёней новости: мы заказали аисту третьего ребенка!

— Правда?! — ахнула та, распахнула свои добрые серые глаза и вся вмиг преобразилась чужой радостью. «И почему я раньше считала ее некрасивой? — вдруг подумала мимолетно Лиза, любуясь в этот момент американской подругой. — Да она же настоящая красавица, господи… И глаза такие умные и добрые, и улыбка… А это счастливое лицо! Не бывает у некрасивых женщин таких счастливых лиц!»

— Правда, — потупила скромно в пол глаза Лиза. — Нам в этом моя сестра помогает, Варенька…

— Ой, как же я за тебя рада, Элизабет! Спасибо, что ты меня не подвела! Я же говорила, что не ошиблась в тебе! Все так и оказалось.

Посадка в самолет давно была объявлена, даже заканчивалась, наверное. Только они, эти две женщины, коренная американка и сибирячка, стояли напротив друг друга, не в силах расстаться. Такие разные раньше женщины, такие похожие теперь женщины. И Дейл уже нервно и нетерпеливо махал руками от стойки, подзывая к себе жену.