Госпожа Кофе

– Нахожу, конечно. Просто я еще не осознала до конца, что могло произойти через некоторое время.

На пороге возникла Альмира. В ночной рубашке. Она смотрела на меня укоризненно: мол, чего кричишь, ребенок же спит. Я согласился с ней, прикрыв глаза. Мол, понял, извини. Она кивнула головой и вышла из кухни.

– Я не могу больше говорить, – едва слышно сказал я в трубку.

– Тимур, я подготовлю дом, а ты найди покупателя, слышишь?

– В крайнем случае я возьму кредит под твой дом, – выдохнул я очередную порцию лжи. Потом поправился: – Вернее, ты возьмешь кредит, а я расплачусь. Потом мы поженимся и уедем, все. Целую.

Валентина, она готовилась к продаже дома. Она собиралась принести его в жертву. У меня было желание помчаться в Пристанное и обо всем ей рассказать, чтобы она поняла, что я не такой подлец, каким представал перед ней в последнее время. Что я вынужден был так поступать, чтобы привести в порядок перед смертью не только свои дела, но и ее. Я заботился о ней, но со стороны все это выглядело довольно-таки мерзко. Однако я нашел в себе силы не расклеиться и продолжать жить так, словно я здоров и полон планов на будущее.

Правильно ли я поступаю, обманывая Валентину и всех окружающих? Думаю, да. Зачем им расстраиваться и переживать, думать, как им выжить без моей поддержки (имею в виду, конечно, эгоистку Альмиру), если они еще какое-то время могут прожить в счастливом неведении? А то, что каждая из моих женщин после моего ухода оценит мою сдержанность и нежелание быть объектом жалости, в этом я уверен.

Валентина… Мысли мои вновь и вновь возвращаются к ней. И сердце мое ноет и болит при мысли о том, что ей предстоит пережить, когда я умру.

Она была единственным человеком, с которым я чувствовал себя по-настоящему счастливым, любимым, и это не простые слова. Такой ласковой и нежной женщины я еще не встречал, я понял это в нашу первую встречу. Она не сразу поняла, зачем я к ней пришел, да и вообще, она думала, что я пришел к Минкину. И только когда я начал говорить ей о своей любви (сочинял на ходу, не испытывая ни малейших угрызений совести), то вдруг почувствовал исходящее от нее тепло. Она слушала меня молча, пронизывая меня задумчивым и каким-то отстраненным взглядом своих зеленых прозрачных глаз, и порой мне казалось, что она раскусила меня, поняла, что я неискренен с ней, что я пришел к ней просто как вор, охотник, соблазнитель. Быть может, и она тогда распахнула мне свои объятья, запутавшись в собственной лжи. Ей хотелось быть любимой, как хотелось острого жгучего наслаждения, и мы, обманывая друг друга, провели вместе несколько часов, буквально не отрываясь друг от друга. Мне понравилась эта игра, и я стал приходить к ней каждый вечер. Сначала мы даже не говорили, а просто лежали обнявшись, словно все друг о друге знали. Хотя на самом деле мы были совершенно чужими людьми. Наши тела познакомились быстрее, чем наши души, сердца. И тогда я понял, что если и можно заморочить друг другу голову, то тело не обманешь. Меня тянуло к Валентине, мне было куда приятнее обнимать ее, чем жену Альмиру, мои чувства к Валентине были новыми, яркими, они давали мне надежду на выздоровление – мне как никогда хотелось жить.

Сначала мы стали любовниками, потом возлюбленными, а позже и вовсе не могли уже жить друг без друга.

19. Марк

Сосед по гаражу дядя Миша оказался симпатичным толстяком с круглым добродушным лицом и румяными щеками. Когда я окликнул его, он вылез из-под машины, точнее, из смотровой ямы и улыбнулся мне толстыми губами.

– Что, какие-то проблемы с машиной? Я вижу вас первый раз и сразу хочу предупредить, что я не настоящий мастер, а так – любитель. Вас кто прислал?

На нем был короткий синий халат, перепачканный машинным маслом, а руки у него и вовсе были черными от смазки.

– Меня зовут Марк Александрович Садовников, – представился я, – следователь прокуратуры. У меня к вам несколько вопросов.

– Ну что ж. – Мне показалось, дядя Миша побледнел. Вероятно, это нормальная реакция всех людей, которые сталкиваются с представителями прокуратуры. – Милости просим. Я вам сейчас и стул вынесу. У меня есть совсем чистый, для гостей вроде вас.

– У вас нет при себе документов, удостоверяющих личность? – спросил я, понимая, что у него должны быть водительские права.

– Да-да, и паспорт, и водительские права, и даже пенсионное удостоверение, выбирайте!

Я выбрал паспорт, который дядя Миша достал из нагрудного кармана куртки, висевшей на крюке справа от ворот.