Игра Джералда

Она обхватила верхнюю планку, которая препятствовала движению колец по вертикали, набрала в легкие воздух, задержала его и сделала рывок. Этого было вполне достаточно, чтобы понять: такой способ освобождения тоже не годится: примерно то же самое, что пытаться вытащить стальное кольцо из бетонной стены. Она поняла, что не сможет даже расшатать планку.

«Я могу вертеться на этом ложе пыток хоть десять лет и ничего не добьюсь», – подумала Джесси; ее руки легли на прежнее место, их все так же удерживали цепочки. Она коротко всхлипнула.

«Что мне делать? – спросила она балки потолка и наконец расплакалась в полном отчаянии. – Что же мне делать?!» Как бы в ответ пес снова стал лаять, но на этот раз так близко, что она в ужасе закричала. Казалось, он тут, под восточным окном, прямо на дорожке.

Глава 5

Но пес был не на дорожке, а гораздо ближе. Тень, которая появилась на асфальте перед передним бампером «мерседеса», означала, что пес уже у двери. Она сразу испугалась этой изломанной, чудовищной тени.

«Не будь идиоткой, – урезонивала она себя, – тень выглядит так, потому что солнце садится. Открой рот и издай какой-то звук, только не вопи, ради Бога».

* * *

Где-то рядом должен быть его хозяин, однако она не очень надеялась на это. Она поняла, что собаку привлекло кухонное ведро с отбросами, находившееся как раз у задней двери в дом. Джералд как-то говорил, что такие ведра являются просто магнитом для любого пса. И этого привлекло именно ведро, и наверняка он приблудный, голодный и несчастный.

Но надо было попытаться.

– Эй! – крикнула она. – Эй! Кто-нибудь там! Помогите мне! Есть там кто-нибудь?

Внезапно пес перестал лаять. Его паукообразная изломанная тень повернулась, двинулась.., и снова остановилась. По дороге из Портленда они с Джералдом ели сандвичи с сыром и салями, и первое, что она сделала, когда они приехали, – выбросила остатки в ведро. Вероятно, именно аппетитный запах салями и масла привлек собаку и пересилил немедленное желание вернуться в лес, как только он услышал ее голос. Голод оказался сильнее страха в собачьей душе.

– Помогите! – крикнула Джесси, хотя что-то говорило ей: кричать не нужно, потому что от этого только станет суше во рту и захочется пить еще больше. Однако голос разума в таких случаях не слышен. Ужас подхватил ее и понес гораздо быстрее, чем залах мяса – собачьи ноги; теперь она неслась на волне истерики и кричала, не отдавая себе отчета:

– Помогите мне!! Кто-нибудь, помогите! Помогите! Помоги-и-ите!

Крик прервался, и она повернула голову направо насколько могла: ее волосы растрепались и перепутались на подушке, прилипли к щекам и шее, глаза лихорадочно блестели. Боязнь того, что ее найдут здесь прикованной, а ее мужа – мертвым на полу, показалась теперь несущественной. Новый приступ отчаяния высветил всю страшную безнадежность ее положения: ей грозила мучительная смерть от голода и жажды. Она не кинозвезда, и это не детективное шоу по кабельному ТВ. Здесь не было камер, юпитеров и режиссера, который раздавал бы указания. Все это было реальностью, и, если помощи не будет, она погибнет.

Никто не ответил на ее отчаянные крики. Не было здесь ни смотрителя, бродящего по берегу озера, ни любопытного дачника, прогуливающегося с собакой (иногда они высматривают, кто из соседей втихаря выращивает марихуану в сосняке). Тут была только эта изломанная, зловещая тень, и ее воображение нарисовало странного пса-паука, балансирующего на четырех тонких, кривых лапах. Джесси сделала глубокий вдох и попыталась снова овладеть собой. Ее гортань была горячей и сухой, а нос и глаза – влажными от слез.

Что дальше?

Она не знала, что делать дальше. Отчаяние навалилось на нее, совершенно лишив ее ум способности конструктивно мыслить. Единственное, в чем она была абсолютно уверена, – это то, что одинокий пес ничем не поможет: он просто постоит у задней двери, а затем уйдет, когда поймет, что больше тут ничего не дадут. Джесси в отчаянии всхлипнула и закрыла глаза. Слезы выползали из-под закрытых век и медленно текли по щекам. В лучах закатного солнца они выглядели, как капли золота.

«Что дальше? – спросила она снова. Ветер свистел на улице, сосны шумели, дверь скрипела. – Что же дальше. Хорошая Жена? Что дальше, Рут? У кого возникли идеи? Я хочу пить, мне надо в туалет, мой муж мертв, и моя компания – только лес, да еще этот пес, чье представление о блаженстве ограничено остатками сандвичей с колбасой. Вскоре он поймет, что блаженство не здесь, и убежит отсюда. И.., что дальше?» Ответа не было. Все внутренние голоса смолкли. Это было плохо – все-таки компания, – но и паника прошла, оставив лишь металлический привкус во рту. Хоть какое-то облегчение.