Игра Джералда

Джесси откашлялась, закрыла глаза и заговорила в потолок:

– Боже, дай мне спокойствие принять вещи, которых я не могу изменить, мужество изменить то, что я могу, и мудрость понять разницу между ними. Аминь.

Однако просьба не была услышана. Джесси не ощущала ни спокойствия, ни мужества, да и с мудростью, видимо, была загвоздка. Рядом с мертвым мужем, в пустом доме, в глухом лесу, прикованная к стойкам кровати, она была похожа на цепную собаку, оставшуюся умирать на заднем дворе, пока ее хозяин отсиживает тридцать дней за вождение в пьяном виде.

– Прошу Тебя, пусть не будет боли… – заговорила она слабым, дрожащим голосом. – Если я должна умереть. Боже, пусть хотя бы без боли. Я не переношу боли!

"Сейчас не нужно думать о смерти, милая, – услышала она голос Рут, который после паузы добавил:

– Всегда остается шанс!" Хорошо, нет спора: думать о неизбежности смерти – плохая идея. Но что остается?

«Жить», – ответили Рут и Хорошая Жена в один голос.

Жить, отлично. Круг замкнулся. Она снова сосредоточилась на собственных руках.

Руки устали и спят, потому что я спала на них и до сих пор продолжаю на них висеть. Снять с рук собственный вес – задача номер один.

Джесси попыталась подвинуть свое тело выше, используя силу ног, и испытала приступ отчаяния, когда и они поначалу отказались повиноваться.

На минуту она растерялась, потом снова обрела решимость и стала сучить ногами в постели, вверх-вниз, комкая покрывало и простыни. Она тяжело дышала, как велосипедист, берущий последний подъем в марафонской гонке. Ее мышцы, которые теперь просыпались, дрожали и звенели, отзываясь бесчисленными иголочными уколами.

Страх смерти окончательно разбудил ее, но понадобилась вся эта исступленная аэробика. чтобы и сердце заработало в нормальном ритме. Наконец Джесси и в кистях рук стала чувствовать слабые импульсы, долгие и гулкие, как отдаленный гром.

«Если не можешь придумать, как вырваться из наручников, то обдумай хоть, как добыть эти последние два-три глотка воды. Заруби себе на носу, что ты никогда не добудешь их, если твои руки не будут тебе служить!» Рассветало. Джесси продолжала работать ногами. Пот струился по ее волосам и стекал по щекам, она понимала, что таким образом усугубляет жажду, но выбора не было.

«Нет выбора, милая, действительно, нет».

Наконец ее поясница начала двигаться к изголовью кровати, и раз за разом она напрягала мышцы ног и живота и чувствовала себя все увереннее. Верхняя часть ее тела постепенно приближалась к вертикальному положению. Локти начали болеть, и как только она сняла с рук вес тела, озноб иголочных уколов стал проникать и в верхние мышцы. Она не прекращала двигать ногами, пока не оказалась в более-менее сидячем положении. Джесси перевела дыхание и затем подвигала ногами еще немного.

Струйка пота затекла в ее левый глаз. Она часто-часто поморгала и тряхнула головой, чтобы смахнуть пот, и почувствовала, как просыпаются и отзываются ноющей болью мышцы". Наконец она достигла сидячего положения и на минуту застыла в изнеможении.

Джесси откинула голову и еще раз стряхнула пот. Новая судорога потрясла ее: она была гораздо сильнее. Будто кто-то беспощадный закрутил шнур вокруг ее плеча и потом резко дернул. Она, задыхаясь, глотала воздух, ее ногти впились в ладони, на пальцах показалась кровь. Глаза были полузакрыты, но слезы все равно пробирались по бурым впадинам глазниц и текли по щекам, смешиваясь со струйками пота. Джесси не могла сдержать стонов боли и отчаяния. «Держись, стерва!» – крикнула Рут. Бездомный пес дотащился до спуска к озеру как раз на зорьке, и его уши встрепенулись при звуке ее голоса. На морде появилось выражение, соответствующее человеческому чувству изумления.

Следующая судорога, сопровождаемая ослепительной вспышкой боли, вцепилась в левый трицепс вплоть до подмышки, и ее проклятия превратились в долгий, протяжный визг. Однако Джесси не перестала двигать ногами. Разум ее отключился, но она продолжала бороться.

Глава 20

Когда эти жуткие судороги прошли – во всяком случае, Джесси надеялась, что они не возобновятся, – она попыталась восстановить дыхание, облокотившись на решетку изголовья кровати: ее глаза были закрыты, а дыхание постепенно замедлялось и выравнивалось. Жажда прошла, и она почувствовала себя на удивление хорошо. «Все познается в сравнении, – отметила она. – И думается лучше после физических упражнений».