Игра Джералда

«Сделай так, как ты решила, Джесси… И, главное, не пугайся».

«Я не боюсь», – согласилась Джесси. Она потрясла правой рукой, пытаясь освободиться от осколков в пальцах. В основном ей это удалось, и только острая стеклянная заноза в большом пальце, глубоко проникнув в мягкую плоть рядом с ногтем, осталась. Она решила не тратить на нее время и приступить к основному.

«То, что ты собираешься сделать теперь, – совершенное безумие, – вступил какой-то нервный голос. Джесси узнала его – голос матери. – Я не удивлена – нет, это типичная реакция Джесси в детстве, ты делала нечто подобное тысячу раз! Подумай, Джесси: зачем вскрывать себе вены и потом истекать кровью, пока не умрешь? Все равно рано или поздно кто-то придет и спасет тебя – иначе и быть не может! Люди не умирают без еды и воды много дней. Поднимись хоть раз над своей эгоистичной натурой, ведь мир не рушится! Не делай этого!» Это была, несомненно, ее мать, Джесси хорошо ее знала. Свою ненависть к дочери она умело маскировала, и слова заставляли верить, что она была вся любовь и здравый смысл. Но Джесси помнила тот день, когда она маршевым шагом вошла в ее комнату и швырнула в нее пару туфель на высоких каблуках, не сказав ни слова ни тогда, ни после.

Кроме того, все, что твердил сейчас ее голос, была ложь. Трусливая ложь.

– Нет. – сказала она. – Я не стану тебя слушать. Никто не придет., может, кроме того ночного парня с коробкой. Порезать вены не страшно!

С этими словами Джесси опустила свою правую руку к сверкающей кромке осколка.

Глава 31

Было важно видеть и осознавать, что делаешь, потому что она почти ничего не чувствовала; она могла слишком глубоко порезать руку, и тогда смерть будет неизбежна. Джесси облегченно вздохнула, убедившись, что с обзором нет проблем: вся операция с разбиванием бокала происходила в пределах движений ее руки, и теперь осколок лежал очень удачно («Наконец, удача!» – саркастически отметила она) – был доступен и хорошо виден.

Положив руку на осколок, Джесси надавила на него нижней частью ладони – той ее частью, которую гадалки называют браслетом судьбы. Стиснув зубы, она смотрела, как стекло взрезает кожу, погружается в ладонь. Она продолжала надавливать, и стекло погружалось все глубже.

Первой ее реакцией было разочарование. Порез не создал того обилия крови, на которое она рассчитывала. Но тут острие нашло наконец голубую жилку сосуда, и кровь стала прибывать. Она прибывала равномерной струйкой, как вода из прикрытого крана. Следующий порез увеличил поток, и кровь потекла обильнее. Теперь она устремилась вниз по запястью. Именно это ей и было нужно.

«Выдергивай теперь! – снова раздался крик матери. – Больше не нужно, иначе умрешь! Достаточно, попробуй теперь освободить руку!» «Соблазнительная идея». – подумала Джесси, однако она полагала, что сделала еще не все. Путь к свободе ей может помешать пройти не только недостаток крови.

* * *

Она медленно и аккуратно повернула запястье так, чтобы кровь смочила и внешнюю поверхность руки. Теперь она ощущала в ладони легкие удары, как будто ожили нервные пучки, которые были мертвы. Средний и безымянный пальцы вывалились из ряда, как убитые. Большой и указательный начали резко дергаться. Несмотря на то, что Джесси почти ничего не чувствовала, она испытывала какой-то ужас от того, что наносит себе вред. И эти поникшие два пальца, как двое расстрелянных, были хуже всей пролитой ею крови.

Но тут и ужас, и растущее ощущение тепла и давления в раненой руке утонули в очередной судороге, которая впилась в бок острыми зубами невыносимой боли. Судорога сдавила ее тело, пытаясь распластать его, прижать к кровати, и у Джесси потемнело в глазах. Ах, как не вовремя! Она не могла сейчас двинуться. А ей именно сейчас было совершенно необходимо владеть собой.

– Нет… – цедила она сквозь плотно стиснутые зубы, – нет, не возьмешь!

Она нечеловеческим усилием воли держала тело прямо, стараясь избежать излишнего давления на осколок и в то же время удерживая его запястьем, потому что он оказался незаменимым инструментом. Но судорога продвигалась к правой руке, и если боль станет сильнее…

– Нет, – простонала она, – ты уйдешь, уйдешь… Ты должна оставить меня в покое!

Она, оцепенев, ждала, зная, что нельзя терять ни минуты, но сейчас она не могла ничего изменить. Она ждала и слышала падение капель крови на пол – капель жизни с поднятой вверх руки. Она видела, как струйки крови сбегали по руке и спинке кровати вниз, останавливаясь перед мелкими осколками. Она истекала кровью и не могла ничего поделать.