Комната смеха

Услышав такое, я почувствовала, как щеки мои запылали. Я выскочила из машины и бросилась бежать. «Все кончено, кончено…» Холодный ветер обжигал мое лицо, путал развевающиеся волосы. «Где ты живешь?» – пульсировало у меня в голове и отдавалось эхом по всей улице. «В Лондоне, осмелюсь доложить вашей милости. Двор Отбросов за Обжорным рядом».

Глава 28

Она бежала, удаляясь от меня все дальше и дальше, и у меня не было сил бежать за ней. Я словно знал, видел, что будет, если я ее все-таки догоню. Она, рыдая, кинется мне на шею, а я должен буду ее успокаивать. Она будет ждать от меня теплых слов, извинений, и я должен буду ей лгать, что верю во все то, что она мне говорит. А я не верил, не верил и не хотел верить! При чем здесь «Принц и нищий»? Мне казалось уже, что это не она, а я схожу с ума и слышу какие-то посторонние голоса, вижу людей, которых никогда прежде не видел…

Валентина растворилась в толпе прежде, чем я успел сообразить, что потерял ее навсегда. Я понимал, что теперь она ко мне не вернется. Скорее всего, придя в себя, она поедет в гостиницу. Соберет вещи и отправится домой. И если я позвоню ей, она уже не возьмет трубку, а если приду к ней – увидит меня в «глазок» и не откроет дверь. Я сорвался, сорвался. И началось все с Тарасова, который буквально выставил меня за дверь. Он словно смеялся мне в лицо, когда я говорил ему очевидные вещи. Но теперь, когда у меня на руках было доказательство того, что волосы, полученные им по почте, сострижены с головы покойной Эммы Майер, которую он не захотел опознавать, я мог арестовать его за лжесвидетельство. Но, с другой стороны, Анна сама призналась в том, что это она отправляла ему эти посылки, и получалось, что она была причастна к смерти своей сестры. А если была причастна она, то почему бы не предположить, что к смерти Эммы приложил руку и Алексей, с которым Анна перед самой своей смертью все же нашла общий язык и даже подыграла ему там, в морге?.. Что за тайна крылась в отношениях Тарасова со своей свояченицей? Неужели они убили Эмму ради того, чтобы остаться вместе? Или ради денег? И откуда деньги?

Это были интересные вопросы, и я очень надеялся, что на них-то мне и ответит Аксюта, тот самый Михаил Ильич Аксюта, заведующий лабораторией, где работала Майер. Если деньги, которые приносила в дом Эмма Майер, имели отношение к его лаборатории, то это уже попахивало преступлением в государственном масштабе. Тема клонирования не шла у меня из головы…

Я вернулся в прокуратуру и уже минут через сорок сидел в кабинете напротив благообразного человека в сером твидовом костюме. Спокойное лицо, одухотворенный взгляд, бледные розовые руки, сложенные на коленях.

– Ваша фамилия?

– Аксюта Михаил Ильич.

– Где вы работаете?

– В Научно-исследовательском институте генетики и селекции промышленных микроорганизмов. Заведующим одной из лабораторий.

– Как давно вы работаете в институте?

– Почти двадцать пять лет.

– Чем занимается ваш институт? Клонированием?

– Это довольно сложный вопрос, как вопрос о клонировании вообще… Не думаю, что вы пригласили меня сюда для того, чтобы обсудить проблемы клонирования, возникшие на экспериментальной ферме Калифорнийского университета, где два из трех последних оставшихся в живых клонированных теленка умерли… Стоит заметить, что изначально стадо состояло из двадцати восьми телят… Что вам еще рассказать о клонировании?

– Вот так прямо и умерли?

– Может, вам интересно узнать, что группа российских и японских ученых прибыла в Якутию для проведения раскопок останков исчезнувших животных, мамонта, к примеру? Могу лишь сказать, что для клонирования планируется обнаружить образец ДНК замерзшего мамонта, который будет перенесен в клетку ближайшего родственника исчезнувшего животного. По мнению профессора японского университета Кинки Акиры Иритани, лучше всего для выделения ДНК подошла бы замороженная сперма мамонта, однако вероятность ее обнаружения слишком мала… Могу рассказать еще о проектах, связанных с клонированием сибирского тигра, степного льва, гигантского оленя, а также шерстистого носорога, вам это интересно?

Он просто издевался надо мной, но мне почему-то доставляло удовольствие слушать его. Его речь отличалась мягкостью, иронией и особым, интеллигентным звучанием, что не так часто услышишь в стенах прокуратуры.

– Да, вопросы клонирования действительно занимают меня, как и всякого нормального человека. Но больше всего меня интересует, чем занимается, в частности, ваша лаборатория, ваш институт?