Рискованные связи

– Что за проблемы могут быть в Москве после Греции?

– У меня сын… – начал объяснять Андрей.

– А у Гены двое. Ладно, шучу. Генка звонил и рассказал твою кладбищенскую историю. Я уже все продумала. Те десять дней, что ты проведешь в России, будешь жить у меня вместе с младенцем. Приходящей няней станет Зина, она была в нянях у Генки. Здорово я придумала?

– Здорово. Но есть еще одна проблема.

– Ополосни руки и садись. Сегодня будем общаться и пить коньяк. – В пять минут тетушка организовала бутерброды с сырокопченой колбасой, ветчиной и икрой. – У тебя какой коньяк – средненький или дорогой?

– Обижаете, Алла Леонидовна, дорогой.

– Тогда лимончик к нему не нужен. Разливай. А что за вторая проблема? – тетушка поставила на стол пузатые бокалы.

– Нужно перевести студентку из Московского медицинского института в Питерский. Это та… которая родила мне сына.

– Тоже мне проблема. Сейчас позвоню, и мы можем расслабиться. – Она подняла бокал. – Твое и мое здоровье.

– Поддерживаю тост.

* * *

За неделю Алене оформили документы, и она перевелась в Петербург.

Больше Леночка и Андрей не встречались. А ведь возможность нормальной жизни была. Если бы Леночка не накачалась таблетками, а Андрей был бы более снисходителен к слабостям людей и особенно женщин… Кто знает, как повернулось бы колесо судьбы?

До низкого неба, казалось, можно было дотронуться рукой. Старинная архитектура мрачных домов, проступающая сквозь мокрый снег, с фигурами атлантов и кариатид иногда пугала.

Обосновавшись в общежитии института, Леночка тут же пошла устраиваться на работу, хотя Андрей дал ей денег на первое время.

Занятия в институте для нее начинались только с нового учебного года, но благодаря протекции Аллы Леонидовны девушке разрешили заселиться уже сейчас.

Новые подружки, поняв, что у Леночки есть деньги, старались вытащить ее то в Мариинку, то в Большой драматический, то в Эрмитаж, то в Русский музей. Но чаще всего звали на институтскую дискотеку – потанцевать, выпить и познакомиться с кем-нибудь, кроме студентов медицинского.

Все это было Леночке совсем не нужно. Она чувствовала себя гораздо старше однокурсниц. Именно теперь, когда ребенка больше не было рядом, она начала жалеть, что отдала его.

Работа в больнице не радовала. Ее поставили медсестрой в процедурный кабинет. После сотни уколов в попы разной степени упругости и волосатости, после серых лиц в гулких коридорах больницы с высоким потолком и облезлыми стенами она стала наливать себе вечерами рюмочку-другую водки, пока соседок по комнате не было дома. Если были – бежала в душевую.

К весне Лена выпивала уже бутылку. Стала неряшливее в быту и равнодушнее на работе.

Леночка тосковала. Иногда ей казалось, что она разговаривает с сыном, хотя этого не могло быть, ведь ему едва исполнилось полгода и находился он далеко-далеко. Но она явственно слышала его голос в своей голове:

– Так случилось… Мы не будем вместе… Никогда…

Глава 7

Спасло Леночку первое настоящее чувство: в больнице она заметила необыкновенного парня. Среднего роста, стройный, симпатичный, обаятельный. Он стоял в центре группы студентов, пришедших на практику, и рассказывал анекдоты. Алена почувствовала в этом юноше столько жизни, что сама подошла к компании…

– Илья, – он неожиданно обернулся и протянул руку.

– Алена, – от прикосновения его пальцев у нее задрожал голос.

Компания с интересом наблюдала за ними. Леночка и Илья не замечали никого.

– Ты когда заканчиваешь работу? Я подо-жду тебя, – сразу предложил он.

Они расстались на два часа, потом встретились.

Илья вырос в семье потомственных ленинградских врачей. О выборе профессии даже не шла речь, все получилось само собой.

Его воспитанием в основном занималась бабушка, всю войну проработавшая хирургом в блокадном городе. Она отличалась выдержкой и твердым, мужским характером. Обычно она не вынимала папиросу «беломорину» изо рта. Илья же, в первом классе попробовав курить, на всю жизнь проникся отвращением к этой пагубной привычке.

Именно бабушка, а не родители, привила ему любовь к медицине и к людям. Бабушка терпеть не могла невестку и часто забирала внука к себе домой. Жила на одну пенсию, у сына денег не брала, так что баловать мальчика не было возможности, да она и не собиралась. Жили они дружно: бабушка в единственной комнате, а Илья в кухне, размером почти не уступавшей комнате.