Именно перед последним и стоял Хэнк. Из вершины самого большого гейзерита поднимался пар — ни дать ни взять настоящий маленький вулкан в окружении своих похожих на огромные стебли соседей. Вода стекала по стенкам конуса и струилась ручейками по белому мелу почвы.
Кауч плескался на мелководье соседнего ручья. Пейнтер подошел к Хэнку. Джордан стоял рядом с профессором, то и дело оглядываясь на Кай. Группа Рафаэля сгрудилась с противоположной стороны геотермальной долины.
Покрутив над головой тростью, француз приказал Берну и его боевикам тщательно прочесать местность, обращая основное внимание на скалы. Умный ход. Если вход в подземный город где-то здесь, скорее всего, он находится именно там.
— Майор Райан! — позвал Пейнтер. — Возьмите своих людей и осмотрите скалы с этой стороны долины. Чун, ты остаешься со мной. Я хочу услышать твое заключение об этой горячей парилке.
К ним приблизился Ковальски, не спускавший подозрительного взгляда с Рафаэля и его группы.
— Этому парню я доверяю не больше, чем ядовитой змее в сапоге.
Пейнтер нашел это сравнение верным, однако пока что им нужно было работать сообща.
— Хэнк, что вы обнаружили? — спросил он, подходя к профессору.
Тот указал на зазубренные края Вратарской Перчатки. Несомненно, гейзерит получил свое название за толстые выступы вдоль гребня, похожие на растопыренные пальцы, действительно напоминающие ловушку вратаря.
— Взгляните вот сюда, — сказал Хэнк, присаживаясь на корточки. — С течением времени медленное наслоение минералов изменило внешний облик этого конуса, однако сходство по-прежнему бросается в глаза. Посмотрите на силуэт.
— Сходство с чем?
— С одним из самых почитаемых евреями мест из Книги Исхода, с горой, на которой Моисей получил Десять заповедей.
— Вы имеете в виду гору Синай? — спросил Пейнтер.
Согнувшись в поясе, он уставился на конус, стараясь увидеть в нем миниатюрную копию знаменитой горы.
«Пожалуй, профессор прав», — решил Пейнтер, однако полной уверенности у него по-прежнему не было. Это было все равно что смотреть на облака и видеть в них то, что хочешь увидеть. Для него этот большой гейзерит напоминал гору Синай в такой же степени, в какой другие скрюченные серые башни напоминали гномов.
Ковальски покачал головой, судя по всему также не готовый принять предложение пожилого профессора. Он обвел взглядом поле серых столбов.
— Мне они все напоминают половые члены.
— Какая разница, — спросил Пейнтер, — похож ли этот гейзерит на гору Синай?
— Не забывайте: таутсее-унтсо поотсеев были потомками потерянного колена Израиля, и для них конус, похожий на гору Синай, должен был стать знаком провидения. Эта долина имела для них огромное значение, была священной. Именно здесь они втайне устроили свой новый дом.
— Надеюсь, вы правы, — пробормотал Пейнтер.
Однако Чун придерживался иного мнения. Он опустился на колено на толстой застывшей лужице высушенных минеральных солей и камня под названием туф, из которых поднимались гейзериты.
— Что ж, с точки зрения геолога это худший выбор.
— Это еще почему? — удивился Пейнтер. — Кроме того, что мы сейчас стоим на сверхвулкане?
— На самом деле все скрыто глубже под землей. — Геолог похлопал ладонью по поверхности туфа. — Пощупайте.
Нагнувшись, Пейнтер приложил руку к камню.
— Чем вы здесь занимаетесь? — спросил Рафаэль, приближаясь к ним в сопровождении Ашанды и Кай.
— Земля дрожит, — сказал Пейнтер.
— Эта геотермальная зона находится над закупоренной гидротермической трещиной, называемой также гидротермическим котлом, — объяснил Чун. — По сути дела, это огромный нагретый чайник, в котором постоянно циркулирует вода, проникающая сквозь пористые скалы и снова выходящая на поверхность в виде пара. Вибрация порождена подземным давлением, это пульсация паровой машины у нас под ногами.
Прежде чем кто-либо успел высказать свои соображения на этот счет, у Хэнка зазвонил телефон. Взглянув на определившийся номер, он посмотрел на остальных.
— Это мой коллега из Университета Бригема Янга, тот, кто помогает нам расшифровать забытый язык.
— Отвечайте, — нетерпеливо произнес Пейнтер, надеясь услышать хорошие известия.
Хэнк отошел в сторону и прижал телефон к уху, останавливая остальных поднятой рукой. Пока профессор разговаривал, Пейнтер наблюдал за тем, как у него на лице надежда уступает место отчаянию и наконец недоумению. Захлопнув телефон, Хэнк повернулся к остальным. Какое-то мгновение он не мог вымолвить ни слова.