Не успела Лайма сделать предложение пожениться своему бойфренду Алексею...
Девушка обвела взглядом погруженный во мрак лабиринт лаборатории, готовая обратиться в бегство. Это было ее главным оборонительным оружием. Проведя детство в приютах, у приемных родителей, Кай быстро научилась читать признаки опасности. Это было необходимо для выживания, для того чтобы чувствовать настроение, определять, когда можно твердо стоять на своем, а когда лучше пойти на попятную в доме, где ты никому не нужна и где тебя едва терпят.
Профессор Канош, сидевший на корточках рядом со своей собакой, поднялся на ноги.
— Наверное, неполадки с электричеством, — предположил он.
Кай ухватилась за эту надежду, сознавая, что ею движет отчаяние. В поисках хоть какой-то поддержки она обернулась к своему дяде.
Пейнтер подошел к столу и снял трубку стационарного телефона. У Кай мелькнул перед глазами расхожий образ индейца, который прижался ухом к земле и прислушивается, нет ли опасности. Это была современная вариация на ту же тему.
— Гудка нет, — сказал Пейнтер, кладя трубку на место. — Кто-то перерезал провода.
Кай крепко обхватила себя руками за плечи. «Увы надеждам…»
Повернувшись к рослому широкоплечему мужчине, с которым он пришел, Пейнтер указал на дверь лаборатории.
— Ковальски, следи за коридором. Будь готов в случае необходимости забаррикадировать дверь.
Великан направился к выходу, на ходу распахнув полы пальто и открыв привязанное к ноге ружье. Кай в детстве охотилась вместе с отцом и достаточно разбиралась в оружии, однако в этом ружье было что-то необычное, в первую очередь запасные патроны, закрепленные на прикладе. С одной стороны они оканчивались острой иглой. Вид оружия придал происходящему ощущение реальности. У Кай бешено заколотилось сердце, к горлу подкатил комок, чувства обострились до предела.
— Что будем делать? — спросил Дентон.
— Нам нужно спрятаться, — выпалила Кай, борясь с дрожью, угрожающей повергнуть ее на пол.
Она попятилась назад, ища укрытия в темноте.
Пейнтер положил руку на плечо девушки и привлек ее к себе. Кай не сопротивлялась, она прильнула к нему, но это было все равно что прижаться к бетонному столбу. Пейнтер состоял из одних стальных мышц, костей и решимости.
— Это нам не поможет, — объяснил он. — Несомненно, кто-то наблюдал за вами. Проследил до университета и направил ударную группу для вашей поимки. Эти люди прочешут здесь все и рано или поздно вас найдут. Наша единственная надежда заключается в том, что им потребуется какое-то время, чтобы обыскать главное здание, перед тем как спуститься в подземные помещения. И за это время нам нужно найти другой выход отсюда.
Уставившись в потолок, Кай мысленно представила лабораторию, погребенную глубоко под землей.
— Как насчет того, чтобы идти вверх? — спросила она, готовая ухватиться за любую соломинку.
Пейнтер одобрительно стиснул ее плечи. Это отчасти вернуло ей силы.
— Что скажете? — обратился Пейнтер к двум ученым. — Здесь есть воздуховоды? Служебные шахты?
— Сожалею, — дрогнувшим голосом произнес Дентон. — Мне хорошо знакома планировка подземного комплекса. Ничего такого здесь нет. По крайней мере, достаточно просторного, чтобы мог проползти человек. Над нашей головой только слой железобетона толщиной в фут и около ярда земли, камней и дерна.
— И все же в предложении этой малышки есть толк. — Эти грубоватые слова донеслись от двери, от человека по фамилии Ковальски. — Как насчет того, чтобы проделать выход самим?
Он подкинул дяде Пейнтеру что-то размером со спелый персик, и тот поймал это на лету одной рукой. Кай почувствовала, как Пейнтер вздрогнул и выругался сквозь зубы.
23 часа 35 минут
Пейнтер уставился на то, что оказалось у него в руке. Хотя его глаза успели немного освоиться в темноте, рассмотреть этот предмет было трудно, однако характерный запах и маслянистая поверхность не оставляли сомнений, что представляет из себя это похожее на глину вещество.
Переборов первый шок, Пейнтер спросил:
— Ковальски, откуда у тебя Си-четыре?
Великан смущенно пожал плечами.
— Просто осталась с того раза.
С того раза?
Пейнтер задумался, нахмурив лоб, и наконец вспомнил. У него перед глазами всплыл образ Ковальски, мнущего комок пластида в его кабинете так небрежно, словно это мячик для снятия стресса. Впрочем, возможно, именно эту функцию и выполняла взрывчатка для великана, и тот, похоже, не успел от нее избавиться.