Где может одинокая девушка познакомиться с интересным богатым мужчиной?...
Ребенок посмотрел на Пифию своими ясными голубыми глазами, полными невинности. Этот взгляд никак не вязался со словами, сорвавшимися с губ девочки в следующий момент:
— Ты — старая. Ты скоро умрешь.
Опекун попытался бранить ее, но ответ Пифии прозвучал мягко:
— Мы все когда-нибудь умрем, Антея. Так устроен мир. Девочка покачала головой.
— Только не иудейский юноша.
Эти странные глаза буравили ее, и Пифии показалось, что волоски на ее руках зашевелились. Вне всякого сомнения, девочку обучили основам культа Христа и кровавого креста. Но — снова эти слова. Какое странное совпадение!
Иудейский юноша...
Точно так же сказала ее предшественница, пророчившая роковой конец.
— Но придет другой,— продолжала девочка.— Другой юноша.
— Другой юноша? — Пифия склонилась к ребенку.— Кто он? Откуда?
— Из моих снов.— Антея потерла ухо ладонью.
Ощутив в девочке неизведанные глубины, Пифия решила окунуться в них.
— Этот юноша,— проговорила она,— кто он? То, что девочка произнесла затем, заставило собравшихся вокруг людей дружно выдохнуть. Даже они могли распознать святотатство, услышав его.
— Он брат иудейского юноши.— Ребенок крепко прижался к подолу одеяния Пифии.— В моих снах он горит... И он сожжет все. Ничего не останется. Даже Рима.
В течение последнего месяца Пифия пыталась узнать побольше о страшном будущем, которое сулила девочка. Она даже ввела ее в круг сестер. Но Антея лишь глубже уходила в себя, замыкалась и отказывалась говорить. И все же существовал один способ узнать правду.
Если девочка и впрямь несла в себе божественное благословение, сила дыхания Аполлона, его пророческие испарения могли высвободить то, что таилось в странности ребенка.
Но хватит ли ей времени?
Легкое прикосновение к локтю отвлекло Пифию от размышлений и заставило вернуться к реальности.
— Госпожа, солнце...— проговорила юная прислужница. Пифия взглянула на восток. Небо уже сияло, возвещая о скором появлении светила. Снизу доносились крики римских солдат. Слух о необыкновенной девочке распространился быстро. Ее пророчества о неизбежном конце Рима проделали далекий путь и достигли ушей императора. Имперский посланец потребовал, чтобы ребенок был доставлен в Рим, объявив, что девочка одержима бесами.
Пифия отказалась. Боги послали девочку к ее порогу, в храм Аполлона. Пифия не отдаст Антею, не подвергнув ее прежде испытанию и не получив ответы на свои вопросы.
На востоке первые лучи восходящего солнца пронзили небо.
Седьмой день седьмого месяца наступил.
Они ждали достаточно долго.
Она вошла в храм. Здесь ее тоже встретили языки пламени, но они источали доброе тепло, исходящее из сердца святилища. Огонь стерегли две пожилые сестры. Они были слишком стары, чтобы преодолеть трудный подъем к вершине горы. Пифия с благодарностью кивнула каждой из них и поспешила в адитон — подземное святилище, куда было позволено входить лишь тем, кто служит оракулу.
По мере того как она спускалась по ступеням, мрамор уступил место известняку. Лестница привела ее в маленькую пещеру. Ее нашел много столетий назад козий пастух, который, приблизившись к входу в пещеру, ощутил сладкое дыхание Аполлона, после чего его посетили странные видения.
Переживут ли эти дары еще один восход солнца?
В пещере Пифию ждала девочка. Одетая в большую, не по размеру, тунику, она сидела, скрестив ноги, рядом с бронзовым треножником, на котором покоился омфал — священный камень в виде половины яйца, обозначающий пуп земли, центр вселенной.
Кроме него в пещере имелся еще один высокий стул в виде золотого треножника. Он стоял над расселиной в полу. Пифию, хотя она давно привыкла к поднимавшемуся из нее дыханию Аполлона, каждый раз поражало благоухание, напоминающее запах цветущего миндаля. Дыхание бога, его пророческая пневма.
— Пора,— сказала она молодой сестре, спустившейся вместе с ней в адитон.— Дай мне ребенка.
Пифия подошла к треножнику и села на стул. Поднимавшиеся из расселины испарения, то самое дыхание Аполлона, окутали ее.
— Торопись.
Молодая сестра подняла девочку с пола пещеры и посадила ее на колени Пифии. Та обняла ее нежно, как мать обнимает ребенка, но Антея не ответила на эту ласку.
Пифия уже ощущала действие испарений, поднимавшихся из трещины в полу. По рукам и ногам пробежала знакомая дрожь, ее горло, в которое входил Аполлон, горело, зрение стало туманиться.