15  

— Мои родители, — произнес я, как бы пробуя эти слова на вкус. Я подумал, не рассказать ли историю о той охоте, когда мне было девять лет. О том, как я услышал про обычаи ирокезов. Но это было бы слишком шокирующе.

Я бросил взгляд на Теда и поразился: лицо его искривила злобная гримаса. Казалось, кто-то засунул ему в рот лимон и заставил сжать челюсти. Для меня было неожиданностью видеть Теда в таком состоянии.

— Об этом пишут во всех книгах по психологии, — продолжала Сюзанн. — И действительно… Вдруг, осознав тот факт, что она говорит перед всем классом, Сюзанн замолчала. Казалось, она сама себе удивлялась. Сквозь ее блузку нежнонефритового цвета просвечивали бретельки лифчика.

— Мои родители, — снова начал я. И снова замолчал. Я вспоминал охоту, тени деревьев на туго натянутой ткани палатки (палатку натягивал отец, так что на ней не было ни единой морщинки), переполненный мочевой пузырь и то, как я чувствовал себя маленьким ребенком… И тут я вспомнил еще один случай. Я не хотел бы говорить о нем. Я никогда не рассказывал об этом мистеру Грейсу. Но сейчас, возможно, время пришло. Это могло помочь не только мне, но и Теду. По крайней мере, мне так казалось. Что касается меня… Наверное, уже поздно. Слишком поздно.

Снаружи ничего не происходило. Приехала последняя из городских полицейских машин, только и всего.

— Родители, — третий раз повторил я и начал свой рассказ.

Глава 14

Мои родители познакомились на свадьбе, и хотя едва ли вы верите в предзнаменования, но стоит сказать, что невеста через год погибла. Ее звали Джесси Деккер Ханнафорд. Она была однокурсницей и соседкой по комнате моей мамы в университете Мэна. Обе специализировались на политологии. Через год после свадьбы произошло следующее. Муж Джесси ушел в город по делам, а она решила принять душ. В ванной она поскользнулась, ударилась головой и потеряла сознание. Пока Джесси была в обмороке, на кухне начался пожар, и она сгорела вместе со всем домом.

Таким образом, единственная польза, которую принесла вышеупомянутая свадьба, — знакомство моей мамы с братом Джесси. Он был в морской форме, недурен собой, и как только начались танцы, пригласил мамочку. Она согласилась. Он ухаживал за ней шесть месяцев, а потом они поженились. Насколько я понимаю, я был зачат незадолго до или сразу после того, как погибла сестра отца. На свадьбе моих родителей она была подружкой невесты. Я часто разглядывал свадебные фотографии, и меня не покидало странное чувство. Вот тетя Джесси обнимается с мамой. Джесси и ее муж, Брайан Ханнафорд, улыбаются на заднем плане, а мама с папой разрезают пирог. Джесси танцует… И на всех этих фотографиях тетя Джесси всего за пять месяцев до своей ужасной смерти в горящем доме. И хочется дотронуться до нее, окликнуть, сказать: «Осторожнее, тетя Джесси. Будь осторожней, когда мужа нет дома».

Но время не повернешь вспять, и чувство собственного бессилия никогда не покидало меня, когда я думал о тете Джесси.

Я был единственным ребенком в семье, и мама никогда не хотела другого. Моя мама большая интеллектуалка. Она никогда не читала Агату Кристи, например, хотя любила английские детективы. А отец, который делал карьеру во флоте, а затем служил в вербовочном пункте, был более американизированным человеком. Он любил «Детройт Тайгас» и «Детройт Редвинз», а когда умер Виней Ломбарди, надел черную нарукавную повязку. Он читал новеллы Ричарда Старка о Паркере. Это смешило мамочку, которая втолковала ему наконец, что Ричард Старк — псевдоним, а настоящее имя писателя — Дональд Вестлейк, и под этим именем он написал много чудных рассказов. Она даже дала один почитать папочке, но он не оценил его.

Одно из самых ранних воспоминаний моего детства относится к тому времени, когда мне еще не исполнилось и трех лет. Я проснулся среди ночи с ощущением, что я уже мертв. Оно рассеялось лишь тогда, когда в лунном свете я увидел на стенах комнаты и на потолке колеблющиеся тени ветвей. За окном рос старый вяз, ветер шевелил его листву, и ветки двигались, словно руки. Сейчас, когда я вспоминаю эту картину, я сказал бы «как руки мертвеца». Но в то время едва ли мне пришло в голову такое сравнение. Я был слишком мал, чтобы думать о мертвецах. Наверное, было полнолуние, потому что стены казались очень яркими, а тени абсолютно черными, вся картина была контрастной, без полутонов. И тут я услышал, как что-то крадется ко мне. Я слышал негромкий скрип. Он доносился откуда-то снизу, из холла. Я не мог пошевелиться от страха. Возможно, и не хотел, не помню точно. Я просто лежал, смотрел на тени и ждал, что Скрипящая Тварь войдет в дверь моей комнаты.

  15  
×
×