Ярость

Сюзанн Брукс неожиданно разрыдалась. Никто не обратил на нее внимания. Я глядел на них, они на меня. Я держал пистолет за ствол. Они это знали. Я сделал пару шагов, и нога моя коснулась тела миссис Андервуд. Я взглянул на учительницу. На ней было ее обычное пальто из шотландской шерсти поверх коричневого кашемирового свитера. Она уже окоченела, и кожа ее на ощупь наверняка напоминала крокодиловую. Я оставил след на ее свитере. Мне вспомнилась картина, которую я однажды видел: Эрнст Хемингуэй одной ногой опирается на мертвого льва и сжимает в руках винтовку, а на земле сидит полдюжины черных туземцев. Неожиданно мне захотелось кричать. Я лишил эту женщину жизни, я убил ее, продырявил ей голову, и тем покончил с алгеброй. Сюзанн Брукс опустила голову на парту, как в детском саду во время тихого часа. Ее волосы были повязаны нежно-голубой косынкой, это смотрелось довольно мило. У меня заболел желудок.

— ДЕККЕР!

Я вскрикнул и повернул пистолет к окнам. Там был какой-то военный с громкоговорителем. Выше по склону холма располагались журналисты с камерой. Пиг Пэн, скорее всего, был прав.

— ДЕККЕР, ВЫХОДИ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ!

— Сейчас иду, — ответил я.

У меня начали дрожать руки. Желудок болел все сильнее. У меня всегда были проблемы с желудком. Временами по утрам, когда я собирался в школу, со мной случались колики. Был также неприятный инцидент, когда я первый раз проводил время с девушкой. Однажды мы с Джо подцепили пару девчонок в парке Гаррисона. Стояли теплые июльские дни, и небо было бездонно-синее. Мою девушку звали Эннмари. Она произносила это имя одним словом. Девушка была хорошенькой, она носила темно-зеленые вельветовые шорты и шелковую блузку. У нее была пляжная сумка. Мы двигались по дороге по направлению к пляжу, из радио доносились звуки рок-н-ролла. Брайан Вилсон, помню как сейчас. Брайан Вилсон и «Бич Бойз». Джо вел старый голубой «Меркури» и улыбался своей фирменной улыбочкой. Я вдруг почувствовал бурю в желудке. Ощущение не из приятных. Джо разговаривал со своей девушкой, кажется, о серфинге, что хорошо сочеталось со звучавшей музыкой. Девушку звали Розалин, она была сестрой Эннмари, и тоже весьма привлекательной. Я открыл рот, чтобы сказать, что мне дурно, но вместо этого блеванул на пол. Я испачкал ногу Эннмари, и вы даже не можете себе представить выражение ее лица. Все постарались отнестись к происшедшему проще, будто все так и должно быть. Купаться в тот день я не мог, желудок выворачивало наизнанку. Эннмари загорала на скамейке рядом со мной. Девушки сделали бутерброды и пригласили нас перекусить. Но хотя я выпил соды, съесть так ничего и не смог. Все это время я думал о запахе, который будет стоять в салоне голубого «Меркури», весь день гревшегося на солнце. Реальность превзошла все мои ожидания. Мы делали вид, что ничего не ощущаем. Но вонь от этого никуда не девалась.

— ВЫХОДИ, ДЕККЕР! ТЫ ОКРУЖЕН.

— Прекратите. Заткнитесь.

Но они меня, конечно, не слышали, да и не хотели слышать. Они вели свою игру.

— Не очень приятно, когда тебя игнорируют, не правда ли? — промолвил Тед. — Не получается навязывать свои правила.

— Оставь меня в покое.

Голос мой звучал неубедительно. Я пробовал думать о белке и о зеленой незагаженной лужайке, но не мог. Все смешалось в моем сознании. Пляж в тот день был залит ярким солнцем. У каждого был транзистор, и со всех сторон лилась музыка. Джо и Розалин плескались в зеленых волнах.

— У ТЕБЯ ЕСТЬ ПЯТЬ МИНУТ, ДЕККЕР!

— Тебе стоит выйти, — настоятельно произнес Тед. — Тебе предоставляют шанс.

— Что ты о себе думаешь? — набросилась на него Сильвия. — Считаешь себя героем? Да? Дерьмо, вот ты кто, Тед Джонс. И я скажу им…

— Ну зачем ты говоришь мне…

— …И они подавят тебя, Чарли…

— ДЕККЕР!

— Стоит выйти, Чарли.

— …отстань, не трогай его…

— ДЕККЕР!

— …и эти проклятые ужины, и эти проклятые…

— …если ты только позволишь ему ДЕККЕР! подавят тебя ты один ну он не может Чарли ты не должен НЕ ВЫНУЖДАЙТЕ НАС ОТКРЫВАТЬ ОГОНЬ ты готов Тед если бы ты знал да заткнитесь все ради бога для твоего же блага ВЫХОДИ!..

Я направил пистолет на окна и, крепко сжимая его обеими руками, четыре раза нажал на курок. Звуки выстрелов гулко раскатились по комнате, как бильярдные шары. Стекла разлетелись вдребезги. Военные исчезли из поля зрения. Зрители поспешно разбегались во всех направлениях. Осколки стекла блестели на зеленой траве внизу ярче, наверное, чем бриллианты в магазине мистера Франкла.