Буря столетия

– Тс-с! – прерывает его Молли.

– Сейчас я нажму кнопку. Ты готова?

– Да.

Майк опускает руку и нажимает ей на кончик носа.

– Биип! Вот оно! Меньше! Быстро, Пиппа, пока она снова не выросла!

И Пиппа легко вытягивает голову из стоек. Дети хлопают в ладоши и радостно кричат. Дон Билз прыгает обезьяной. Еще один мальчик, Фрэнк Брайт, тоже делает несколько прыжков, перехватывает негодующий взгляд Ральфи и останавливается.

Хэтч хватает свою дочь в объятия. Пиппа крепко обнимает его в ответ, но при этом не забывает есть хлеб с вареньем. Испуг у нее прошел, когда Майк с ней заговорил. Молли благодарно улыбается Майку и просовывает руку между стойками, в которых застряла Пиппа. Майк берет ее со своей стороны и с театральной галантностью целует каждый палец. Дети хихикают. Один из них, Бастер Карвер (последний из группы Молли, ему около пяти лет), закрывает глаза ладонями.

– Целовать пальцы! О, как это неприлично! Молли со смехом забирает руку.

– Нет, в самом деле, спасибо тебе.

– Это… спасибо, шеф, – добавляет Хэтч.

– Ладно, нет проблем, – закрывает тему Майк.

– Па, а у меня теперь маленькая голова? – спрашивает Пиппа. – Я почувствовала, как она стала маленькой, когда мистер Андерсон сказал «меньше». Она еще маленькая?

– Нет, лапонька, – отвечает Хэтч. – Как раз нормального размера.

Майк спускается с лестницы, его встречает Молли. И Ральфи уже тоже здесь, и Майк его подхватывает и целует красное пятнышко на переносице. Молли целует Майка в щеку.

– Извини, что я тебя в такой тяжелый момент вытащила, но я увидела, как у нее торчит голова из перил, и когда сама не смогла вытащить, я… я просто сдрейфила.

– Все о'кей, – говорит Майк. – Все равно мне нужен был перерыв.

– Там сейчас тяжело, в магазине?

– Не сахар, – отвечает Майк. – Знаешь, что там творится… когда объявят, что идет буря… а это же еще и особенная буря. – И он поворачивается к Пиппе. – Ну, деточка, мне надо идти. А ты веди себя хорошо.

Дон снова издает неприличный звук.

– Как мне нравится сын Робби! – тихо говорит Майк.

Молли ничего не говорит, но закатывает глаза в знак согласия.

– Ну что, Хэтч? – поворачивается к нему Майк.

– Поехали, пока еще можно, – отвечает Хэтч. – Если они правду говорят, то нас тут запрет как следует на пару дней. – И после паузы добавляет:

– Застрянем, как Пиппа в перилах.

Никто не засмеялся. Его слова слишком близки к правде.

Мы видим дом Андерсона снаружи. Вездеход «Службы острова» стоит у тротуара. На переднем плане табличка:

ДЕТСКИЙ САД «МАЛЕНЬКИЙ НАРОД»

Табличка висит на цепи и покачивается на ветру. Небо еще серее обычного. Вдали виден океан, он покрыт серой рябью.

Открывается дверь и выходят Майк с Хэтчем, придерживая руками шляпы, чтобы их не сорвало ветром, и подняв воротники курток. По дороге к машине Майк останавливается и глядит в небо. Да, идет серьезная буря. Большая. Озабоченное лицо Майка говорит, что он об этом знает. Или думает, что знает. Еще никто не знает, какого размера будет эта деточка.

Он садится за руль, машет Молли, стоящей на крыльце в накинутом свитере. И Хэтч тоже машет рукой, Молли машет в ответ. Вездеход разворачивается, направляясь обратно к магазину.

Внутри машины Хэтч усмехается, довольный донельзя.

– Кнопка «меньше», а? Ну, ты даешь.

– У всех такая кнопка есть, – пожимает плечами Майк за рулем. – Ты Мелинде собираешься говорить?

– Нет… но Пиппа все равно скажет. А ты заметил, что она ни разу глаз не спустила со своего куска хлеба?

И они оба переглядываются и усмехаются.

По Атлантик-стрит, равнодушный к грядущей буре и свежеющему ветру, идет подросток лет четырнадцати – Дэви Хоупвелл. Он одет в толстое пальто и перчатки с отрезанными пальцами – так легче держать баскетбольный мяч. Дэви петляет из стороны в сторону, ведя мяч в дриблинге и разговаривая сам с собой. На самом деле он ведет прямой репортаж:

– Дэви Хоупвелл прорывается вперед… уходит от прессинга… Стоктон пытается отобрать мяч, но это безнадежно… Судьба матча в руках Дэви Хоупвелла… время кончается… Дэви Хоупвелл – последняя надежда «Селтика»… Он уходит от защитников, выходит на бросок… Он…

Останавливается. Ловит мяч и смотрит…

На дом Марты Кларендон. Входная дверь открыта, несмотря на холод, и ходунок лежит на ступенях террасы, куда выбросил его Линож.

Снова мы видим Дэви. Он сует мяч под мышку и медленно идет к калитке дома Марты. Минуту стоит, потом замечает на белой краске что-то черное. Там, где Линож постучал тростью, остались угольные следы. Дэви касается одного из них двумя голыми пальцами (перчатки-то у него – помните? – без пальцев!) и тут же их отдергивает: