Буря столетия

КОГДА МЫ ЗВОНИМ ЖИВЫМ, МЫ ЧТИМ МЕРТВЫХ

Майк рукой в перчатке качает язык колокола. Он чуть слышно звонит, и Майк входит в здание.

И попадает в обычный секретаршин загон, где во всю стену – фотография острова с воздуха. Здесь всем командует одна-единственная пухлая и симпатичная Урсула Годсо (табличка с именем стоит на столе рядом с корзиной входящих и исходящих). За спиной Урсулы несколько стеклянных дверей, выходящих в главный коридор, а дальше – сам зал заседаний городского самоуправления. Там стоят скамьи с прямыми спинками, как в пуританской церкви, и голая деревянная кафедра с микрофоном. Вообще это больше похоже на церковь, чем на правительственный интерьер. Сейчас там пусто.

На стене Урсулиной клетушки выделяется тот же плакат, что мы видели на двери магазина:

БЛИЖАЙШИЕ ТРИ ДНЯ ВОЗМОЖНО ШТОРМОВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!

СИГНАЛ «ВСЕМ В УКРЫТИЕ»: ДВА КОРОТКИХ, ОДИН ДЛИННЫЙ.

Майк разглядывает его, ожидая, пока Урсула освободится. А она разговаривает по телефону, и голос ее бесконечно терпелив. Это терпение явно ей необходимо.

– Нет, Бетти, я ничего такого не слышала, чего и ты не слышала… мы же работаем с тем же прогнозом… Нет, не мемориальный колокол, для ожидаемого ветра это будет мало… Да, сирена, если до этого дойдет. Да, два коротких, один длинный… конечно, Майк Андерсон… в конце концов мы ему платим за то, чтобы он это решал, правда, дорогая?

Урсула энергично подмигивает Майку, делая рукой жест: «сейчас, еще минутку». Майк поднимает руку и щелкает большим пальцем по остальным, изображая болтливый рот. Урсула усмехается и кивает.

– Да… я тоже буду молиться… все мы будем. Спасибо, что позвонила, Бетти.

Она вешает трубку и на секунду закрывает глаза.

– Тяжелый день? – спрашивает Майк.

– Бетти Соамс уверена, что у нас есть какой-то секретный прогноз.

– Как у Джин Диксон? Экстрасенсорный?

– Кажется.

Майк похлопывает по плакату штормового предупреждения.

– Это уже почти весь город видел?

– У кого есть глаза, те видели. Майк Андерсон, расслабься малость. Как там Пиппа Хэтчер?

– Ну и ну! Быстро разошлось.

– А как ты думал? На этом острове секретов нет.

– Ничего страшного, – говорит Майк. – Просунула голову между стойками перил и застряла. Папочка ее сейчас сидит в машине и готовит домашнее задание по Большому Шторму восемьдесят девятого года.

Урсула смеется.

– Точно дочка Олтона и Мелинды. – И становится серьезной. – Люди знают, что буря идет сильная, и когда услышат сирену – придут. Ты насчет этого не волнуйся. Ладно, ты пришел посмотреть на подготовку укрытий, так?

– Я думал, что это не такая уж плохая мысль. Урсула встает.

– Мы можем принять триста человек на три дня или сто пятьдесят на неделю. Судя по тому, что я слышала по радио, это может понадобиться. Пойдем посмотрим.

И Майк выходит вслед за Урсулой.

А камера крупным планом показывает нам Робби Билза. На его лице ужас. Он не верит своим глазам.

– О Господи!

Слышен голос дикторши за кадром:

– Ну, хватит мрачных разговоров! Поговорим о солнышке!

Она все треплется и треплется на заднем плане. Линож разбил телевизор, но она все равно здесь!

– Где сегодня самая лучшая погода в США? Ну, тут нет вопроса: на Большом Острове, на Гавайях! Температура около восьмидесяти [По Фаренгейту. Примерно 27 по Цельсию.], и прохладный бриз с моря, если кому жарко. Не так плохо и во Флориде. Холода прошлой недели миновали, в Майами температура воздуха около семидесяти пяти, и разве плохо на острове Санибель и на прекрасной Каптиве? Там вас ждет солнечная погода и температура под девяносто.

– Есть тут кто? – спрашивает Робби. Встает. Смотрит на стены, где старые фотографии Марты испещрены мелкими брызгами крови. Смотрит на пол и снова видит кровь: тонкую черту, проведенную тростью Линожа, и большие темные пятна, оставленные отскоками мяча Дэви.

– Есть тут кто?

Он нерешительно останавливается, потом входит в коридор.

В мэрии в подвале включается группа потолочных ламп, освещая просторное помещение. Обычно здесь проходят танцы, лотереи и прочие городские мероприятия. Объявления на стенах сообщают посетителям о бале пожарной дружины, который будет проведен прямо здесь. Но сейчас помещение заполнено раскладушками; на каждой – подушка в изголовье и сложенное одеяло в ногах. В дальнем конце зала стойка холодильников, упаковки воды в бутылках и большая рация, мигающая цифровым экранчиком. В дверях на все это смотрят Урсула и Майк.