Буря столетия

– Я весной брошу Робби. Возьму Донни и поеду к своим на Олений остров. Я еще не уверена, что решилась окончательно… но кажется, что да.

Молли смотрит на нее со смешанным чувством смущения и сочувствия и не знает, что сказать.

Кухня мэрии. Отлично оборудованное место – много здесь было приготовлено праздничных ужинов и обедов. Сейчас тут суетятся женщины, готовя завтрак на утро для всех укрывшихся от шторма. Среди них миссис Кингсбери и Джоанна Стенхоуп. Ее свекровь сидит у двери, как королева, наблюдая за процессом. В комнату входит Кэт Уизерс, одетая для выхода на улицу.

– Идешь помочь Билли? – спрашивает миссис Кингсбери.

– Да, мэм.

– Посмотри там на самой задней полке, нет ли там овсянки. И напомни Билли, чтобы сок не забыл.

– Я полагаю, что у него не будет проблем с соком, – величественно высказывает мысль Кора.

Она не знает, что случилось в магазине, когда там проводили Линожа, и потому понятия не имеет о сложностях, которые возникли у Билли и Кэт, и хихикает противным старушечьим смехом. Кэт это не развлекает. Она проходит к задней двери, и лицо у нее – оно нам видно между накрученным шарфом и надвинутой на брови шапкой – усталое и несчастное. И все же она намерена поговорить с Билли ради сохранения их отношений – если это еще возможно.

Снаружи за зданием мэрии заметенная снегом дорожка ведет к небольшому кирпичному строению – сараю-кладовой. Дверь сарая открыта, и слабый свет керосиновых ламп падает наружу, освещая широкий плоский след, уже заметаемый снегом.

Внутри сарая Билл Соамс, тоже одетый, грузит продукты на привезенные санки. В основном это концентраты, о которых говорила Урсула – налей воды в порошок и заглатывай, отплевываясь, – но есть картонные коробки с пакетами круп, корзина яблок и несколько мешков с картошкой.

– Билли? – доносится голос Кэт.

Он оборачивается.

В дверях стоит Кэт. Билли смотрит на нее. Их дыхание клубится в неверном свете керосиновых ламп. Между ними пролег широкий пролив недоверия.

– Могу я с тобой поговорить? – спрашивает Кэт.

– А почему нет? – пожимает плечами Билли.

– Билли, я…

– Это правда – то, что он сказал? Вот об этом давай и поговорим. Ты ездила в Дерри делать аборт? Она ничего не говорит, и этого достаточно.

– Ну вот и весь разговор, который был нужен. Я думаю, мы уже все сказали.

Он демонстративно отворачивается и снова шарит по полкам. Кэт реагирует со злостью разочарования и входит в сарай, переступив через наполовину нагруженные санки.

– А ты не хочешь знать, почему?

– Детали мне не интересны. Этот ребенок был наш – то есть я так полагал по крайней мере – и он мертв. Пожалуй, это все, что я хотел бы знать.

Кэт злится еще больше. Она забыла, что пришла отстраивать, а не разрушать. При таком отношении с его стороны удивляться этому не приходится.

– Ладно, ты мне задал вопрос, и я тебе задам вопрос. Что у тебя с Дженной Фримен?

В ее голосе звучит вызов.

Рука Билли замирает над банками, которые он перебирал. Это промышленных размеров банки сока для кафетериев. На каждой написано «Фирма Мак-Траст» и нарисовано спелое яблоко. Под яблоком слова: «Высший сорт – изысканный вкус». Билли, воинственно подняв подбородок, поворачивается к Кэт.

– Если ты знаешь, зачем спрашиваешь?

– А чтобы ты не строил из себя святошу! Да, знаю и знала. Самая большая шлюха на всем побережье, а ты за ней гонялся, как будто она горит в огне и ты ее хочешь вытащить!

– Это было совсем не так.

– Тогда как это было? Расскажешь? Билли молчит. Он теперь стоит спиной к полкам и лицом к Кэт, но в глаза ей не смотрит.

– Не понимаю я. Я ведь никогда не говорила тебе «нет». Ни разу не сказала. А ты все равно… Билли, сколько раз в день у тебя чешется?

– А какое это имеет отношение к нашему ребенку? Тому, про которого мне сказал чужой человек, да еще перед лицом половины города?

– А я знала, с кем ты шляешься, ты этого не понял? И как я могла после этого верить, что ты поступишь правильно? Как я вообще могла тебе верить?

Билли не отвечает. У него решительно сжаты челюсти. Если в ее словах и есть правда, Билли ее не видит. Скорее, правда, не хочет видеть.

– Ты знаешь, как это, когда в субботу узнаешь, что ты беременна, а в следующую субботу твой парень вечером уматывает к городской соске?

– Это был мой ребенок! – орет Билли. – Ты съездила в Дерри и убила его, а он был наполовину мой!

– Ну, конечно! – глумливо соглашается Кэт. – Когда его нет, так он наполовину твой.