Мареновая роза

«Что ты будешь делать, если там тебя дожидаются копы, Норми?– обеспокоенно спросил его голос отца. – Копы перед зданием, копы внутри, копы, защищающие дом от тебя?»

Он не знал. И не хотел знать.

Миновал двести сорок пятый дом, двести сорок седьмой, двести сорок девятый. Последний отделяла от тротуара живая изгородь, и, дойдя до ее конца, Норман вдруг остановился, глядя на дом номер двести пятьдесят один по Дарэм-авеню прищуренным, подозрительным взглядом. Он был внутренне готов увидеть лихорадочное оживление или хотя бы какую-то суету, но то, что обнаружил – полнейший покой, – застало его врасплох.

Дом «Дочерей и сестер» стоял за узкой длинной лужайкой с опущенными на окнах второго и третьего этажей шторами-жалюзи, призванными защитить обитательниц от дневной жары. Дом был тих, никаких признаков движения. В окнах слева от входа, не прикрытых шторами, не горел свет. За ними не метались тени. Никого на крыльце. Никаких машин на дороге перед домом.

«Я не могу торчать здесь вот так вот», – подумал он, возобновляя шаг. Норман прошелся мимо дома, заглянул в огород, где несколько дней назад видел двух шлюх, одну из которых затащил несколько часов назад за кирпичное здание туалета в парке. В этот вечер огород был пуст. И, судя по той части внутреннего двора» которую ему удалось рассмотреть, там тоже нет ни души.

«Норми, это ловушка, – предупредил его отцовский голос. – Ты ведь понимаешь, верно?»

Норман дошагал до дома двести пятьдесят семь, крайнего в квартале, повернулся и ленивой походкой бездельника направился обратно. Он сознавал, что дом похож на ловушку, по крайней мере выглядит таковым, в этом отец прав, однако не испытывал ощущения западни.

Перед его глазами, как резиновое привидение, всплыл бык Фердинанд – Норман машинально вытащил маску из заднего кармана брюк и напялил на руку. Он понимал, что поступает неразумно: любой, кто видит его сейчас из окна, задумается, какого дьявола рослый взрослый мужик с побитой физиономией разговаривает с маской, задавая ей вопросы... и заставляет маску отвечать ему, шевеля пальцами-губами. Но все доводы рассудка отступили на задний план. Жизнь съежилась до... скажем, до нескольких основополагающих вещей. И Норману это даже нравилось.

– Нет, никакая это не западня, – прошамкал Фердинанд.

– Ты уверен? – переспросил Норман. Он снова находился на тротуаре напротив дома двести пятьдесят один.

– Ага, – подтвердил Фердинанд, качая рогами с болтающимися на них гирляндами.

– Они всего-навсего продолжают веселиться, как ни в чем не бывало. В данный момент они, скорее всего, рассаживаются перед тарелками с мармеладом, пока какой-нибудь гомик развлекает их песенкой «Ответ знает только ветер». Твое вмешательство – не более чем прыщик на гладком лице их праздника.

Он остановился у начала ведущей к двери дома «Дочерей и сестер*» дорожки и ошарашенно посмотрел на маску, не веря услышанному.

– Эй, парень, успокойся, – произнес эль торо извиняющимся тоном. – Ты же знаешь, я не «делаю» новости, а только их сообщаю.

Норман потрясение осознал, что в мире существует нечто, почти столь же отвратительное, как возвращение в дом, из которого твоя жена убыла в неведомые края, не попрощавшись и прихватив заодно банковскую карточку, – когда тебя игнорируют. И кто? Жалкая кучка женщин.

– Советую научить их обращать на тебя внимание, – пришел на помощь Фердинанд.

– Преподай им урок. Вперед, Норм. Покажи им, кто ты на самом деле. Преподай им такой урок, чтобы они никогда его не забыли.

– Чтобы они никогда его не забыли, – повторил Норман вполголоса, и маска в его руке с энтузиазмом кивнула.

Он снова сунул ее в задний карман и, шагая уверенно по дорожке к двери, извлек из переднего карточку электронный ключ Пэм и листок, вырванный из ее блокнота. Поднялся по ступенькам крыльца, бросив единственный – равнодушный, как он надеялся, – взгляд на установленную над дверью камеру. Карточку электронного ключа он прижимал к ноге. В конце концов, не исключено, что за ним все-таки следят. Везение везением, а об этом забывать не стоит, Фердинанд-то всего лишь резиновая маска с рукой Дэниэлса вместо мозгов.

Прорезь для карточки электронного ключа находилась там, где он и предполагал. Рядом с ней располагалась коробочка переговорного устройства и маленькая табличка, просившая посетителей нажимать и говорить.

Норман прижал кнопку переговорного устройства, наклонился к коробке и сказал: