Не осознавая, что делает, Норман сунул указательный палец левой руки в рот и принялся грызть его. Возникла боль – и очень сильная – но в этот раз он не ощутил ее, погруженный с головой в водоворот мыслей. Привычка кусать пальцы в моменты максимального напряжения зародилась в далеком детстве, и на указательных пальцах обеих рук образовались толстые мозолистые подушечки. Сначала омертвевшая кожа выдерживала укусы, но он продолжал представлять банковскую карточку, и ее зеленый цвет становился все гуще и гуще, пока не превратился в почти черный цвет еловой хвои в сумерках (даже отдаленно не напоминающий первоначальный лимонный цвет банковской карточки), и в конце концов каллус прорвался, и кровь потекла по руке и губам. Он впился зубами в палец, наслаждаясь болью, вгрызаясь в плоть, пробуя вкус собственной крови, такой соленой и такой густой, похожей на кровь Тампера, хлынувшую после того, как он перекусил артерию у основания...
– Мама, что этот дядя делает с рукой?
– Не обращай внимания, идем скорее. Это привело его в чувство. Он ошалело оглянулся через плечо, как человек, пробуждающийся от непродолжительного, но очень глубокого сна, и увидел молодую женщину с мальчиком лет трех, наверное, которые поспешно удалялись от него – она волокла за собой ребенка с такой скоростью, что тот едва поспевал за ней, и, когда женщина, в свою очередь, оглянулась, Норман заметил на ее лице выражение ужаса.
Что же, черт возьми, привело ее в такое состояние? Он опустил взгляд на свой палец и увидел на нем глубокие кровоточащие полукруглые раны. Когда-нибудь он откусит его совсем, откусит собственный палец и проглотит. И это будет не первый раз, когда он что-то откусывает. Откусывает и глотает.
Впрочем, так он зайдет слишком далеко. Достав из заднего кармана носовой платок, он перевязал им прокушенный палец. Затем поднял голову и огляделся. С удивлением отметил, что уже вечереет – в некоторых окнах зажегся свет. Как далеко он забрался? Где он?
Прищурившись, Норман взглянул на табличку с указанием улицы на угловом здании у очередного перекрестка и прочел слова «ДИЭРБОРН-АВЕНЮ». Справа находилась маленькая семейная булочная с поручнем для велосипедов у входа. Вывеска в окне приглашала попробовать «СВЕЖИЕ, ГОРЯЧИЕ БУЛОЧКИ». В желудке Нормана раздалось жадное урчание. Он понял, что по-настоящему проголодался в первый раз с тех пор, как сошел с подножки автобуса «Континентал экспресс» и перекусил холодной овсяной кашей в кафетерии автовокзала, потому что Роуз взяла бы именно это блюдо.
Несколько булочек – это как раз то, что ему надо... но не просто булочек. Ему захотелось свежих, горячих булочек вроде тех, какие пекла его мать – жирная как свинья, никогда не прекращавшая кричать, но готовить она умела, этого у нее не отнимешь. Мало кто мог с ней тягаться. Она же являлась и главным потребителем собственных кулинарных изделий.
«Упаси Бог, если они окажутся черствыми, – думал Норман, поднимаясь по ступенькам. Внутри он увидел торчащего за прилавком старика. – Не дай Бог им оказаться холодными, иначе я тебе, старик, не завидую».
Он протянул руку к двери, когда один из плакатов в витрине привлек его внимание. Плакат – вернее, большая листовка – был желтого цвета, и хотя Норман не знал и не мог знать, что Рози наклеила его своими руками, внутри, тем не менее, что-то шевельнулось даже прежде, чем он рассмотрел слова «Дочери и сестры».
Он склонился поближе к плакату, и глаза его вдруг стали очень маленькими, а взгляд – до предела напряженным; ритм сердца ускорялся, как стук колес набирающего ход поезда.
ПРИХОДИТЕ ОТДОХНУТЬ С НАМИ В КРАСИВЕЙШЕМ ЭТТИНГЕР-ПИЕРС НА ПРАЗДНИКЕ ЧИСТОГО НЕБА И ТЕПЛЫХ ДНЕЙ
НА ДЕВЯТОМ ЕЖЕГОДНОМ ПИКНИКЕ И КОНЦЕРТЕ
«ДОЧЕРЕЙ И СЕСТЕР» «ШАГНИ В ЛЕТО»! СУББОТА, 4 ИЮНЯ
* ТОРГОВЫЕ ПАЛАТКИ * ПОДЕЛКИ * ПРИЗЫ
* ИГРЫ* РЭП-ДИ-ДЖЕЙ ДЛЯ ДЕТЕЙ!!! ПЛЮС!!!
ЖИВОЙ КОНЦЕРТ «ИНДИГО ГЕРЛС», 20.00
ОДИНОКИЕ РОДИТЕЛИ, НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ!
ЗА ВАШИМИ ДЕТЬМИ ПРИСМОТРЯТ
ПУСТЬ ПРИХОДИТ КАЖДЫЙ, ПУСТЬ ПРИХОДЯТ ВСЕ!
ВСЕ ДОХОДЫ ПОЙДУТ НА БЛАГО «ДОЧЕРЯМ И СЕСТРАМ»,
КОТОРЫЕ НАПОМИНАЮТ, ЧТО НАСИЛИЕ НАД ОДНОЙ ЖЕНЩИНОЙ
ЕСТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ ВСЕХ ЖЕНЩИН
Четвертого июня, в субботу. В эту субботу. А она, его бродячая Роза, будет там? Ну конечно же, куда она денется, она придет, она и все ее подружки-лесбиянки. Шлюха шлюху видит издалека.
Прокушенным пальцем Норман провел но пятой строке снизу. Яркая, как мак, кровь уже просочилась через носовой платок.