Катаясь на 'пуле'

Я медленно двинулся обратно к дороге, прислушиваясь к шелесту ветра в кронах деревьев, к журчанию речушки, к кваканью лягушек, опасаюсь, что я услышу другие звуки, раздающиеся из-под ног, увижу, как вздыбливается земля и из нее тянется что-то костляво-белое, чтобы ухватить меня за щиколотку.

Ноги заплелись одна за другую, я упал, ударился локтем о надгробный камень, мой затылок едва разминулся с другим, грохнулся на траву, увидел над собой луну. Уже белую - не оранжевую, цветом напоминающую отполированную кость.

Вместо того, чтобы усилить панику, падение прочистило мне мозги. Я не знал, что видел, но понимал, что той надписи, которая мне привиделась, на надгробии быть не могло. Такое случалось в фильмах Джона Карпентера или Уэса Крейвена, но никак не в реальной жизни.

"Да, конечно, все так, - зашептал голос в голове. - Но, если ты сейчас уйдешь отсюда, ты будешь и дальше в это верить. Будешь верить до конца жизни."

- Вот уж хрен, - воскликнул я и поднялся. Джинсы сзади намокли, я отлепил их от кожи. Возвращение к могиле Джорджа Стауба далось мне нелегко, но и не столь трудно, как я ожидал. Шелест ветра усиливался, он уже завывал, предвещая перемену погоды. Вокруг отплясывали тени. Ветви терлись друг о друга, из леса доносились неприятные скрипучие звуки. Я склонился над надгробием и прочитал:

"ДЖОРДЖ СТАУБ

19 января 1977 - 12 октября 1998

Хорошо начал, слишком рано ушел"

Постоял, упираясь в ноги чуть повыше колен, не замечая, как быстро билось мое сердце, пока оно не начало замедлять свой бег. Случайность, убеждал я себя, ничего больше. Чего удивляться, что я ошибся, читая нижнюю строчку? Не говоря уже об усталости и стрессе, при таком освещении может привидеться все, что угодно. Луна - известная обманщица. Дело закрыто.

Да только я точно знал, что причитал: "Сделанного не вернешь, после драки кулаками не машут".

Моя мама умерла.

- Вот уж хрен, - повторил я и отвернулся от могилы. В этот самый момент заметил, что туман, стелящийся у ног, начал светлеть. Я услышал еще далекий шум мотора. К кладбищу приближался автомобиль.

Я вернулся к каменной стене, перемахнул через нее, подхватив по пути рюкзак. Автомобиль уже находился на полпути к вершине холма, сверкая фарами, переключенными на дальний свет. Они ослепили меня, когда я, выйдя на обочину, протянул руку с оттопыренным большим пальцем. Знал, что водитель остановит машину, еще до того, как он нажал на педаль тормоза. Непонятно, конечно, откуда ты можешь это знать, но о том, что иной раз возникает такое чувство, может сказать каждый, кто часто ездил автостопом.

Автомобиль проскочил мимо, полыхнул тормозными фонарями, и мягко свернул на обочину у края каменной стены, которая разделяла кладбище и Ридж-роуд. Я побежал к нему, рюкзак чуть ли не при каждом шаге бился мне о колено. Дальше мне предстояло ехать на "мустанге", классной модели конца шестидесятых или начала семидесятых годов. Мотор громко урчал, грохотал и пробитый или прогоревший глушитель, с таким водителю точно не удалось бы пройти очередной техосмотр и получить соответствующую наклейку на лобовое стекло... но это были не мои заботы.

Я распахнул дверцу и скользнул на пассажирское сидение. Когда ставил рюкзак между ног, в нос ударил чем-то знакомый, но неприятный запах.

- Спасибо, - поблагодарил я водителя. - Большое спасибо.

За рулем сидел парень в потертых джинсах и черной тенниске без рукавов. Загорелый, мускулистый, на правом бицепсе - вытатуированная колючая проволока. На голове - зеленая бейсболка "Джон Дир", повернутая козырьком к затылку. На закругленном воротнике - значок-пуговица, но с такого угла надпись я разглядеть не мог.

- Пустяки, - ответил он. - Тебе в сити?

- Да, - ответил я. В этих краях под сити понимался Льюистон, единственный большой город к северу от Портленда.

Захлопывая дверцу, я увидел болтающийся под зеркалом заднего обзора освежитель воздуха с запахом сосны. Вот что учуял мой нос. Так уж вышло, что в этот вечер с запахами мне не везло: сначала моча, теперь вот эрзац-сосна. Однако, меня подвозили. Так что следовало радоваться. И когда этот парень вырулил обратно на Ридж-роуд, под рев большого двигателя "мустанга", я пытался сказать себе, что радуюсь.

- А чего тебя потянуло в сити? - спросил водитель. Я прикинул, что он со мной одного возраста, возможно учился в техническом колледже в Обурне или работал на одной из немногих оставшихся в этом районе текстильных фабрик. "Мустанг" он, скорее всего, починил и довел до ума собственными руками в свободное от работы время. В городах многие этим занимаются: пьют пиво, курят травку, возятся со своими автомобилями. Или мотоциклами.