Владыка времени

«Ну и компания, ну и погодка! Поскорей бы доехать!» – думал Скуратов, ежась под жгучими, словно плети, дождевыми струями.

– Уже по мосту едем, Григорий Лукьянович, скоро будем.

Малюта вздрогнул, неужели чернобородый и впрямь умеет читать мысли. Копыта застучали по дощатому настилу наплавного моста, ведущего на другой берег Москвы-реки.

– Осторожнее, коней берегите, – прикрикнул Скуратов еще раз, и отряд свернул направо, к широким воротам усадьбы.

Малюте меньше всего хотелось приводить эту нечисть к себе. Но чего только не потребует государева служба, а долг – превыше всего.

Во дворе опричники спешились и, не входя в дом, направились к неприметному, невысокому деревянному строению, не то овину, не то курятнику. Отворилась ветхая дверь, запалили факелы и дорогие фонари со слюдяными стенками.

Крыша строения, по счастью, была крепкой. Малюта вытер широкой ладонью лицо, по которому ручьями стекала вода, и, выйдя на середину помещения, скомандовал: «Здесь!»

Несколько половиц легко поднялись, и взглядам открылась ведущая вниз каменная лестница. Он еще раз огляделся: семь опричников, тринадцать холопов, чернобородый – все, кто выехал с ним в эту ненастную ночь из Кремля, никого лишнего.

Проход перегораживала металлическая дверь, запертая огромным замком, который Малюта отпер не менее внушительным ключом, висевшим у него на поясе. Из подземелья дохнуло сыростью и непонятным сладковато-гнилостным запахом.

Низкий свод нависал над головами, с него стекали тягучие черные капли. Стены прохода настолько узкого, что местами приходилось буквально протискиваться, казалось, старались сойтись еще ближе, раздавить, запереть людей. Идти пришлось гуськом. Сундуки тащили за кольца, вделанные в торцевые стенки. Один человек спереди, другой сзади.

Еще дверь, еще один замок, и взглядам открылась большая квадратная комната, освещенная факелами, с зарешеченными клетями по периметру.

Опричники выпрямились, вздохнули вольнее и тут же испуганно сбились в кучу. Вой, рев, проклятия летели из-за решеток камер. Какие-то странные, лохматые, отдаленно похожие на людей существа трясли прутья, бранились, умоляли, просто вопили что-то нечленораздельное. Чистенький, аккуратный старичок, примостившийся на табурете в одном из углов, вскочил, выхватил из жаровни кочергу и побежал по периметру комнаты, утихомиривая своих разбушевавшихся постояльцев. После низко поклонился Скуратову и жестами показал, что все, мол, в порядке.

Малюта вздохнул – насколько проще сейчас было бы безоружным остаться против всех этих изменников и лютых врагов, что государь поручил его особому надзору, чем делать то, зачем был послан. Но выбирать не приходилось, и он прошел к следующей двери.

Спустя несколько коридоров и спусков звуки окончательно стихли. Тишина, казалось, желанная после криков и воплей, не принесла облегчения. Она вязко сомкнулась вокруг людей, обтекая, поглощая их, заполняя собой все мысли.

– Душно-то как, – пытаясь скрыть страх, сказал один из опричников.

Грохот пронесся по узкому коридору. Кто-то из холопов нечаянно выпустил кольцо сундука, и Яков Генден, опричник из немцев, сдержанный, спокойный, не любящий поганить язык, вдруг обложил его самыми отборными ругательствами. Люди сгрудились в коридоре, не решаясь тронуться дальше.

– Пошли. – Малюта тщательно взвел замок дорогой колесцовой пистоли, поднял фонарь, насколько позволял низкий потолок, и едва успел сложить пальцы для крестного знамения, как почувствовал холодную, даже через наруч, войлочный подбой и рубаху, хватку пальцев чернобородого, шедшего следом.

– Не надо этого, боярин, – тихо и ласково прошептал тот, – не шуми. Не то привлечешь внимание кого-то из обитателей сих «чертогов райских», ни крест, ни пистоль тебе не помогут. А если боишься, давай я вперед пойду.

Опричник повел плечом, стряхнул с руки чужие пальцы и медленно, осторожно двинулся вперед. Стены и пол коридора изменились, теперь они были выложены не кирпичом, а крупными, почти в рост человека, грубо обтесанными камнями. Казалось, воздух стал жарким и плотным, а промокшая насквозь под ливнем одежда вдруг высохла и жесткой коркой прилепилась к телу. Малюта вытащил из-за пояса большой цветастый платок и принялся утирать обильно струящийся по лицу пот.

– Жарко тебе, – прошептал ему на ухо таинственный спутник, – потерпи. Сам знаешь, к каким местам мы сейчас близко.