Владыка времени

– А ты уже бодра и весела? – подозрительно спросил он Динку, не отличавшуюся до сей поры чертами жаворонка.

– Так есть повод! – девочка широко улыбнулась, протягивая Глебу электронный девайс. – Посмотри, что нам прислали!

Глеб присмотрелся к полученной схеме. Голова была тяжелой, так что ему приходилось прилагать усилия.

– Да, вижу, – наконец, протянул он. – И здесь ходы есть. Целая система… А вон там что за пятно? Сканирование не удалось?

Динка сияла, точно только что совершила открытие, тянущее, по меньшей мере, на Нобелевскую премию.

– А это слепое пятно! – торжественно заявила она.

– Что? – переспросил Глеб, опираясь о дверную притолоку.

– Слепое пятно! – повторила девочка. – Область, которую невозможно просканировать!

Глеб снова вгляделся в экран.

– А может, у тебя оборудование глюкануло? – скептически предположил он. – Мало ли что бывает…

И вправду, мало ли что… по подземным туннелям рыскают странные существа с глазами-плошками и острыми мелкими зубами акул-мутантов… в снах к нему приходят то сибирский шаман, то Малюта Скуратов, то говорящие скелеты… И чем дальше – тем больше, тем подозрительнее.

Динка сразу, без всякого перехода, обиделась и надулась.

– Не хочешь – не верь, – пробормотала она, отворачиваясь.

– Дин, – Глеб поймал уходящую девочку за плечо. – Не сердись. Это действительно необычно. Но давай еще раз проверим, чтобы не делать скоропалительных выводов. Хорошо?

Она кивнула.

День прошел очень насыщенно. Они опять ездили на набережную, чтобы повторно просканировать земную поверхность, а когда вернулись, Глеб засел за книги, заодно восстановив в памяти то, что он знал о Григории Лукьяновиче Скуратове-Бельском, оставшемся в народной памяти под хлестким именем Малюта, в котором так и слышался отзвук слова «люто».

Скуратов был личностью неоднозначной. Выходец из мелких провинциальных дворян, он вначале долго продвигался по службе. Удача резко пошла вверх, когда Григорий Лукьянович в лето тысяча пятьсот шестьдесят девятого года возглавил сыскное опричное ведомство. Служил он царю верно и не жалел ни себя, ни своих подчиненных, ни богатых московских бояр. Когда ему пришел навет, будто новгородский архиепископ Пимен и бояре желают «Новгород и Псков отдати литовскому королю, а царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси злым умышлением извести», возглавил карательную экспедицию и залил весь город кровью. Затем он стал палачом и, возможно, инициатором гибели взрастившей его опричнины. Однако при всей своей собачьей преданности Скуратов успевал позаботиться и о себе. Та самая Марфа Собакина, с которой царя венчали в Александровской слободе, приходилась Григорию Лукьяновичу родственницей, а собственных троих дочерей Малюта устроил лучше некуда: старшей достался двоюродный брат царя князь Глинский, средней – боярин Борис Годунов, будущий царь, младшей – князь Дмитрий Шуйский, брат еще одного будущего царя Василия Шуйского. Вовсе неплохо для мелкопоместного захолустного дворянина.

Погиб Скуратов не в изгнании и не на плахе, как многие сотоварищи, с которыми он начинал свою деятельность в опричнине, а в строю при штурме одной из крепостей во время Ливонской войны. И воздал царь ему все почести, более чем своему брату Юрию или жене Марфе, и велел поминать в церквях.

Кроме того, многие предания приписывают Малюте редкую дерзость в отношении к царю. Видно, что тот был у Ивана Грозного на особом положении.

Задумавшись, Глеб тихо перебирал истертые страницы.

– Как ты думаешь, Малюта знал тайну Библиотеки? – вдруг спросила Александра, поднимая голову от своей книги.

Вопрос настолько совпал с собственными размышлениями Глеба, что он вздрогнул.

– Похоже на то, – пробормотал он. – Но кто уж теперь разберет. Подождем повторных результатов сканирования… Пока что все сходится, но ведь и в Александрове сходилось.

– Да, – Саша тихо вздохнула, – а еще, признаться, меня не оставляет мысль про детей ночи, о которых упоминает записка. В прошлый раз мы, похоже, подверглись серьезной опасности.

Глеб поежился, вспоминая странное существо, и давно зажившая рука отозвалась ноющей болью. Может, сказать Александре про сны? Надо же хоть с кем-то разделить свои опасения… Глеб покосился на девушку, но она уже не смотрела на него, вновь склонившись над ксерокопией каких-то документов. «Нет, – одернул себя Глеб, – не надо. Зачем ее зря волновать. В конце концов, сны – это игры подсознания, не нужно воспринимать их буквально».