Молодая американка Сильвия Уоррен направляется в Лос-Анджелес, чтобы...
«А ведь таким способом Аутсайдер напал на Вэса Далберга», — подумал Лем.
Девочка сделала глотательное движение.
— Пасть у него была огромная... а зубы...
Ее начало трясти, и Лем положил руку ей на плечо.
— Все позади, детка. Все кончилось хорошо.
Выдержав паузу, чтобы успокоиться, но продолжая дрожать, Трейси сказала:
— По-моему, оно было волосатое или обросшее шерстью... я не уверена, и очень сильное.
— На какое животное оно было похоже? — спросил Лем.
Она отрицательно покачала головой.
— Ни на что не похоже.
— Но, если бы тебе все-таки пришлось сравнивать его с животным, оно было похоже на кугуара или на что-то еще?
— Нет. Не на кугуара.
— На собаку?
Трейси заколебалась.
— Может быть... немного похоже на собаку.
— И немного на медведя?
— Нет.
— На пантеру?
— Нет. И ни на какую другую кошку.
— На обезьяну?
Она нахмурилась в раздумье.
— Не знаю... может быть... немного. Только ни у собак, ни у обезьян не бывает таких зубов.
Распахнулась дверь, и в палату вошел доктор Селбок.
— Пять минут уже прошли.
Уолт стал было выпроваживать доктора, но Лем сказал:
— Нет, все в порядке. Мы закончили. Еще полминуты.
— Счет пошел на секунды, — сказал Селбок, выходя в коридор.
Лем обратился к Трейси:
— На тебя можно положиться?
— В смысле «держать язык за зубами»?
Лем кивнул.
Девочка сказала:
— Да. Я никому не хочу сообщать об этом. Родители считают меня взрослой. Я имею в виду в умственном и эмоциональном отношении. Но если я начну рассказывать истории о всяких монстрах, они решат, что я еще маленькая, и изменят свои планы насчет лошадей. А этого я не могу допустить, мистер Джонсон. Нет, сэр. Моя версия — это был бешеный койот. Но...
— Да?
— Можете ли вы мне ответить: оно не вернется?
— Думаю, что нет. Хотя на твоем месте я бы не ходил к конюшне по ночам. Договорились?
— Договорились.
«Судя по выражению ее лица, она теперь долго не станет выходить из дома по вечерам», — подумал Лем.
Лем и Уолт вышли в коридор, поблагодарили доктора Селбока за содействие и двинулись к крытой больничной автостоянке. Еще не начало светать, и похожее на пещеру бетонное помещение было пустынно. Их шаги гулко раздавались в тишине.
Их машины оказались припаркованными недалеко друг от друга, и Уолт проводил Лема до его неприметного служебного «Форда». Когда Лем вставил ключ в дверной замок, Уолт оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит, и произнес:
— Расскажи.
— Не могу.
— Я все равно узнаю.
— Ты отстранен от дела.
— Тогда подай на меня в суд.
— Это идея.
— За подрыв национальной безопасности.
— Справедливое обвинение.
— Посади меня.
— Не исключено, — сказал Лем, зная, что этого он не сделает.
Парадоксально, нахальство, с которым Уолт пытался влезть в это расследование, одновременно раздражало и нравилось Лему. У него было немного друзей, и главным из них был Уолт; Лема тешила мысль, что малое количество друзей объясняется высокими требованиями, которые он предъявлял к ним. Если бы Уолт отступил, испугавшись федеральных властей, если бы он выключил свое любопытство так же легко, как гасят свет поворотом выключателя, его репутация была бы подпорчена в глазах друга.
— Что одновременно похоже на собаку и обезьяну, да еще имеет желтые глаза? — спросил Уолт. — Кроме твоей тещи, конечно.
— Оставь мою тещу в покое, трепло, — ответил Лем.
Не в силах сдержать улыбку, он уселся за руль.
Уолт уцепился за дверцу машины и, наклонившись, взглянул Л ему в глаза.
— Ради Христа, объясни мне, что там такое убежало из Банодайна?
— Я повторяю: Банодайн здесь ни при чем.
— Ну да, а пожар они сами себе устроили, чтобы замести следы.
— Не будь дураком, — сказал Лем устало, вставляя ключ в замок зажигания. — Следы заметают более эффективными и менее радикальными методами. Если есть что заметать. А там ничего такого не было. Потому что Банодайн здесь ни при чем.
Лем завел двигатель, но Уолт не отставал. Удерживая дверцу в открытом положении, он наклонился еще ниже и заговорил, перекрывая рев мотора:
— Генная инженерия. Вот чем они занимаются там в Банодайне. Возятся с бактериями и вирусами и выводят новые микроорганизмы, способные на хорошие поступки вроде вырабатывания инсулина и поедания нефтяных пятен. Я думаю, они также экспериментируют с генами растений — выводят семена кукурузы, которая сможет расти на кислой почве, или пшеницы, которую надо поливать в два раза реже. Мы привыкли думать, что эксперименты с генами проводятся в малых масштабах: на растениях или бактериях. Но ведь можно экспериментировать и с генами животных, чтобы вывести необычное потомство — может быть, новые виды животных? Это — то, чем занимаются в Банодайне? То, что оттуда убежало?