Мой возлюбленный vampire…

Настя ощупала себя руками. Вроде бы ничего не изменилось.

— А что… — спросила она, — я уже… ну… — она растерялась, не решаясь произнести слово, — ну, в общем, обряд уже прошел?

Вампир с досадой хлопнул себя по лбу, всем своим видом демонстрируя, что забыл о чем-то важном. К нему снова вернулся все тот же дурашливый вид, но теперь, когда девушка помнила его другим, она могла видеть не только шутовскую маску, но и краешек того, что скрывалось под ней. И это была бездна. Опасная и вместе с тем притягательная.

— Вот старый олух! — воскликнул он, горестно качая головой. — Забыл! Совсем забыл! Вот где сказываются годы! — да что там — десятки лет, проведенные в неблагоприятных условиях! Про самую главную часть ритуала я и позабыл!

Девушка замерла, ожидая, что сейчас произойдет нечто страшное и эпическое…

А вампир меж тем, словно заправский фокусник, завел руку за спину и… вытащил красный воздушный шарик.

— С ночью рождения! Хеппи беэдей ту ю-у! — фальшиво пропел он.

У нее не осталось сил терпеть эти издевательства. Она нахмурилась и, отвернувшись, зашагала по аллее. Неужели она умерла? Не может быть! Вот она двигается, ходит… Девушка подняла руку, чтобы убедиться в том, что та подчиняется ей. Так и есть, все в порядке. Разве она мертвая? Настя просунула руку под куртку и попыталась пощупать, бьется ли у нее сердце. Девушка не ощутила биения, но это еще ничего не значило. В конце концов, она могла стать жертвой мистификации, глупого розыгрыша.

— Кто сказал, будто я мертвая?! Вовсе я и не мертвая! — прошептала она себе под нос, идя прочь.

Но не успела она пройти и десятка шагов, как снова увидела перед собой вампира в полосатом костюме.

— Негоже столь юной барышне быть такой вопиюще невежливой, — укоризненно погрозил пальцем он. — Где ваше уважение к старости? Хоть бы спасибо сказала! А она, видите ли, обиделась, задрала хвост, как корова, и вперед!..

— Вы надо мной смеялись! — обвиняюще произнесла Настя.

— Ну да, милая, а вы ожидали, что вам тут же преподнесут корону с черными бриллиантами и провозгласят королевой вампиров? Кровь еще на губах не обсохла — а все туда же! Все мы такие гордые! Впрочем, кто старое помянет, тому в сердце кол, — примирительно произнес он. — Прости уж старика, не привыкшего жить без улыбки. Ну что, мир? — Вампир заглянул ей в глаза. На его румяном лице красовалось самое искреннее и простодушное выражение, которое сделало бы честь любой добропорядочной овечке.

— Мир, — пролепетала девушка, в очередной раз совершенно сбитая с толку.

— Вот и прекрасно! — обрадовался старик, потирая пухлые ручки. — Чувствую, у вас, милая, появились вопросы и сомнения. Не расстраивайтесь. Это так по-человечески. У вас вообще осталось пока много пережитков прошлой жизни. О счастливая пора вампирской юности! Как же не любить тебя! — Вампир делано вздохнул и покачал головой с видом поэта, стоящего на краю обрыва и с патетической грустью подводящего итог своей бренной жизни. — Это время, когда весь мир лежит у твоих ног, и притом ты еще не забыл, как плакать и смеяться, умеешь грустить и волноваться из-за всяких пустяков… Ах, молодость, молодость… — Он на секунду замолчал, а потом скосил на Настю хитрый глаз и продолжил: — Впрочем, это чистая лирика. А теперь внимание, мой неразумный котенок, я научу тебя ловить мышей!..

— Все, что умеет вампир, происходит прежде всего в его голове, — объяснял Насте учитель, сидя на пустой автобусной остановке. — Если хочешь, чтобы тебя не замечали, тебе сначала самой нужно поверить в то, что ты невидимка. Если хочешь спокойно поужинать — будь добра излучать доброжелательность, уверенность и спокойствие. Еда должна воспринимать все происходящее как должное — только тогда она с готовностью отдаст тебе свою кровь. Но спугнешь ее — и тут начнется! Вопли, ахи, беготня — как в плохих фильмах ужасов. Оно тебе надо?

Настя согласно покивала головой и сглотнула. Есть хотелось все больше и больше.

— Ну ладно, барышня, толку от вас все равно сейчас мало. Продолжим разговор, когда подкрепитесь. Ага… как раз ваш выход…

В это время перед ними остановился полупустой автобус, и оттуда показалась женщина в светлом пальто, с большой сумкой в руках. Она казалась ровесницей Настиной мамы. Быстро оглянувшись по сторонам, прохожая торопливо зашагала в сторону домов, стуча по асфальту каблучками.