Апокалипсис Томаса

В первый день моего пребывания в Роузленде, болтая с Генри Лоулэмом у сторожки, я узнал, что Константин Клойс интересовался как последними достижениями науки, так и сверхъестественным, спектр его друзей был необычайно широк, начиная от мистика и медиума Елены Петровны Блаватской и заканчивая знаменитым физиком и изобретателем Теслой.

Фамилия Блаватская на чертежах смотрелась бы более чем странно, и, естественно, она на них отсутствовала. Что бы ни происходило в Роузленде, я подозревал, что к сверхъестественному здешние странности никакого отношения не имеют, зато целиком и полностью завязаны на науке. Необычной науке, но тем не менее.

В широких невысоких ящиках бюро я обнаружил много чертежей механических систем, все подписанные Николой Теслой. Среди них увидел и сферы, и маховики на колоколообразных механизмах, и шестерни, которые вращались в подвале мавзолея, и многое другое.

И я уже чувствовал, что знаю, кто этот высокий худой усатый мужчина, который трижды говорил со мной. Мистер Никола Тесла. Он умер не одно десятилетие назад, но не имел ничего общего с привычными мне душами тех, кто никак не желал покинуть этот мир. Я знал, кто он, но понятия не имел, что он.

Глава 30

Ни один из чертежей механических систем не приблизил меня к ответу на вопрос, а зачем нужна вся эта экзотическая машинерия? В старшей школе я играл в бейсбольной команде и не посещал заседания научного кружка.

Вновь вернулось ощущение, что время на исходе. Подхватив наволочку с ножовкой, я вернулся в коридор подвала, закрыл за собой дверь.

Справа находилась узкая лестница. Я предположил, что другая лестница, из винного погреба, вела на кухню, но не представлял себе, куда попаду, поднявшись по этой.

Как любой пол и ступеньки в этом доме, лестница выглядела безупречно чистой, без единой пылинки, словно построили ее только вчера, а пропылесосили за несколько минут до моего появления. Ни одна ступенька не скрипнула под моей ногой, пока я поднимался, намереваясь попасть на второй этаж, где взаперти держали мальчика.

Но добравшись до площадки первого этажа, я услышал спускающиеся шаги. Я в тревоге открыл дверь в огромный вестибюль и пересек его, торопясь добраться до другой двери, которая, насколько я знал, могла вывести меня на лужок в плейстоценовую эпоху, где стадо мастодонтов загнало бы меня в болото.

Дверь привела меня в гардероб. Исходя из его размеров — плечики как минимум на двести пальто, — я пришел к выводу, что Константин Клойс намеревался превратить Роузленд в центр светского общения на этом участке побережья. И в первое время здесь наверняка устраивались приемы, но, возможно, не так, чтобы долго.

В вестибюле дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, и шаги затопали по мраморному полу. Вторая дверь открылась чуть ли не с той же силой, что и первая, я услышал шаги другого человека и голос миссис Теймид: «На втором этаже пахнет озоном».

Паули Семпитерно, который, вероятно, ворвался в вестибюль через парадную дверь, ответил:

— Я почувствовал этот запах на полпути от сторожки у ворот.

— Тогда он не локализован.

— Пока мы этого не знаем.

— Я знаю, — заявила миссис Теймид.

— Это могли быть отдельные завихрения.

— Нет, это наконец-то полный прилив, — возразила миссис Теймид, только между «полный» и «прилив» вставила грубое, нелитературное слово, которое я повторять не буду.

— Но такого не было уже многие годы! — воскликнул Семпитерно.

Тут и я унюхал озон.

Конечно же, они унюхали его и в вестибюле, потому что выплюнули четыре грубых слова, каждый по два, поочередно, словно участвовали в каком-то матерном конкурсе.

Вновь послышались шаги, они разошлись в разные стороны, но двери больше не хлопали.

Я не знал, что собеседники подразумевали под «полным приливом», поскольку от океана нас отделяла миля, а то и больше, но подумал, что попытка спрятаться от него в гардеробе может оказаться фатальной ошибкой.

Выждав полминуты, чтобы окончательно убедиться, что вестибюль опустел, я открыл дверь и переступил порог. Быстро подошел к парадной двери, выглянул через боковое окно, чтобы убедиться, что не наткнусь на Семпитерно. Никого не увидел.

Возникла мысль вернуться на лестницу, благо дверь оставалась открытой, но я услышал торопливые шаги и крик миссис Таймид: «Карло! Карло, быстро!» — громкий и панический.