Чудеса в ассортименте

Тут бы и получить Фореву награду, тем более что его возлюбленная воцарилась в новоявленной стране, но не такой была Идорелла. По-прежнему рассказывая страстному богу о том, как хочет слиться с ним в любовных объятиях, она посетовала на то, что чадо, которое, без сомнения, у них появится, может и не удержать в своих руках отвоеванную у столь грозного противника землю, не говоря уже о ней, слабой женщине. Форев убеждал Идореллу, что не оставит ее и ребенка без своей защиты, но предусмотрительную красавицу это не устраивало. Тогда влюбленный бог поклялся, что их дитя, все потомки его и сама Идорелла получат силу, равную силе младших божеств. Больше дать он при всем желании не мог. Впрочем, в момент обещания разум на миг вернулся к небожителю, потому что он поставил ограничение на использование такой мощи: применить ее они смогут, только если кто-то посягнет на их жизнь или достояние. Обосновал это решение Форев тем, что и так уже прогневал могущественных сородичей. Впрочем, Идореллу полученное вполне удовлетворило, и ее пылкий возлюбленный получил все, что так страстно желал. Логичным результатом этого стали два сына, один из которых взошел на престол Форевии, когда мудрая матушка то дозволила, а второй возглавил храмовую систему, посвященную, разумеется, божественному папеньке. С тех пор прошло много веков, но потомки Идореллы до сих пор сидели на троне Форевии, которая не потеряла в своих владениях ни клочка земли, и все так же носили на своих плечах так называемый «плащ бога» – их сила, магия именно так виделась чародеям.

Проносящийся мимо Вивьен и Эрни Лаужер-он Маядскальский принадлежал к младшей, жреческой ветви. Многие из его родственников выбрали традиционный в их семье путь, но он решил посвятить себя дипломатической деятельности и, к тайному раздражению местных владык, уже лет шесть числился послом Форевии, имел две резиденции. Одну на Горе, другую где-то за городом. Говорили, что у него изворотливый ум, красота божественного предка и амбиции почтенной прародительницы.

– О! – Вивьен проводила восхищенным взглядом роскошную карету. – А он правда так хорош? Я слышала, он внешне вылитый бог!

– А ты видела статуи Форева? – лукаво поинтересовался Эрни.

– Э-э… наверное. – Нельзя сказать, что кто-либо из Леру отличался особой набожностью. Четырех главных божеств они чтили, не реже раза в месяц ходили в храм. Форев никогда не был им близок. Даже Ренсу, несмотря на то что он по роду своей деятельности часто брал в руки оружие. – В храме, что около Лебуро, кажется, нет его изображения. Но вот близ Арзавеля наверняка же…

– Да, его статуя именно в том храме. – Мужчина жестом предложил продолжить путь. – Ну и в святилище около посольства Форевии. Ну что я могу тебе сказать… Внешность у Форева на любителя.

– В смысле? – потребовала пояснений Вивьен, отчаянно пытающаяся вспомнить, как выглядит предмет их разговора.

– Ты любишь этаких демонических мужчин? Взгляд суров, брови сдвинуты, губы тонкие, весь облик такой… как у хищных птиц.

– Ой, я его вспомнила! – воскликнула девушка. – Только у меня не возникло ассоциаций с этим именем. Мне всегда казалось, что Форев должен быть похож на этакого деревенского простачка – гора мускулов и светлые волосы.

– И зря. Все-таки на одной силе он бы столько земли у куда более опытного бога не отбил бы.

– А как же Идорелла?

– А что она? Он же попался не просто на женские хитрости, а на вполне разумные аргументы. И вообще, женщины куда коварнее мужчин.

– Как с вами иначе! Нужно же как-то заставлять вас хоть что-то делать. Мы – тот самый рычаг, без которого ничто не заработает.

Эрни хоть и стал спорить, но не слишком горячо. Тем более что они уже подходили к Парку. В нем располагалось рекордное количество всевозможных кафе и ресторанов – от шумных, рассчитанных на семейные пары с детьми, до уединенно-романтичных. То, куда Фаргелон повел Вивьен, представляло собой уютное местечко, куда можно пригласить и скромную девушку, и чужую жену. Тем не менее за этой вывеской скрывалось нечто куда менее невинное. Сюда частенько захаживали те, кто хотел бы выйти отсюда совсем другим человеком. В буквальном, документами подтвержденном смысле. Маленький павильон на одной из боковых аллей Парка был словно создан для подобных метаморфоз. Полумрак, колышущийся свет желтых свечей, несколько столиков за высокими перегородками, негромкая музыка, тем не менее надежно ограждающая посетителей от любителей подслушивать.