Томминокеры

И он вдруг понял.

Батарейки — это они… А банда друзей Бобби, как вампиры, сосет из них энергию.

Сквозь страх пробилось совершенно новое чувство — гнев, и Гард был этому рад.

Они замышляют убийство… убийство… убийство…

Внезапно голос Анны прервался. Лампочки на трансформере замигали реже. Зеленый свет слегка потускнел. Он подумал, что теряет сознание…

Положи этому конец, сынок. Спаси моего внука, а после положи этому конец.

В ушах опять отчетливо зазвучал голос старика. Потом голос замолчал. Глаза старика закрылись.

Зеленый свет стал еле виден.

Когда я вошел, они проснулись, — с уверенностью подумал Гард. В висках у него пульсировала злоба. Не осознавая, что делает, он стиснул зубы. Даже Питер слегка проснулся. Теперь они вернулись в свое обычное состояние, в котором пребывали… до того. Сон? Нет. Не сон. Что-то другое. Органическое замораживание.

Он отступил от трансформера в сторону.

Боже, что же все это значит? Для чего все это?

Голос прошептал: А что, если это защита, Гард? На случай, если далласская полиция прибудет слишком рано?

Его взгляд вновь вернулся к Питеру. Лапы того двигались в воздухе, как будто собака пыталась убежать отсюда.

Бобби, — в ужасе подумал он, — как ты могла поступить так с Питером. О Боже! Люди выглядели ужасно, но Питер был хуже всех. Питер с пучком проводов в мозгу, Питер, перебирающий лапами, будто убегающий во сне.

Батарейки. Живые батарейки.

Он наступил на какой-то металлический предмет и чуть не упал. Толчок, казалось, вызвал новый прилив мыслей.

Все это предназначалось для тебя, Гард. Это защита от тебя. С помощью всего этого они рассчитывали нейтрализовать тебя, когда придет время. Здесь все готово… и ждет…

Под ногами он увидел пару лаковых туфель. На них были засохшие пятна крови.

Они принадлежат Бобби. Это ее новые туфли. Ее выходные туфли. Они были на ней в тот день, когда она ездила на похороны.

Туфли были в крови.

Рядом валялась одежда, которая была на Бобби в тот день.

Кровь, все в крови.

Ему не хотелось дотрагиваться до блузки, но любопытство пересилило. Под блузкой явно что-то лежало.

Да, так и есть. Ружье. Большое старинное ружье. Такие ружья Гарднер видел только в книгах на картинках. Он проверил, все ли патроны на месте. Двух не было. Гарднер был уверен, что по крайней мере один раз из этого ружья стреляли в Бобби.

Он должен забрать ружье с собой.

Но, когда они обнаружат пропажу, они начнут искать его, Гард. Ты не можешь этого не понимать.

Нет. Это его не беспокоило. Они могли бы заметить, что на экране изменилась надпись, но все эти вещи, включая ружье, слишком долго пролежали здесь нетронутыми.

Он вновь дотронулся до ружья. Внутренний голос молчал.

Если мне придется убить Бобби, смогу ли я это сделать?

Он не знал, как ответить на этот вопрос.

Шшшшшшшшшшшш…

Интересно, скоро ли вернется Бобби с компанией? Он не знал. Он не знал также, сколько времени провел в сарае. Старик прав: время здесь не имеет никакого значения. Это плохо.

Заботится ли Бобби о Питере по-прежнему, когда приходит сюда?

В животе у него тревожно заурчало.

Он должен выйти из сарая — прямо сейчас. Он чувствовал себя как жена Синей Бороды, когда попала в таинственную комнату. И он был испуган.

Где же Бобби?

У нее солнечный удар.

Солнечный удар, после которого вся ее блузка оказалась залита кровью. Гарднер хорошо знаком с оружием и отлично знает, что вследствие пулевого ранения никакие солнечные удары не возникают. Зато всегда есть кровь. Если ему придется выстрелить в Бобби, подумал он, нельзя допустить, чтобы она осталась жива. Она должна умереть.

Гарднер чувствовал себя так, будто вышел на финишную прямую.

Они приносили ее сюда… зачем?

Естественно, чтобы подключить к батарейкам. К живым батарейкам. Сестры Анны тогда еще не было, но был старик… был Питер.

Он сложил одежду Бобби в том порядке, в каком она лежала прежде.

Внезапно зеленый свет стал ярче и замигал чаще. Он оглянулся. Анна опять открыла глаза. Ее волосы свисали сосульками, обрамляя лицо. В глазах светилась неумирающая ненависть, смешанная с ужасом.

Из ее рта появились пузырьки слюны.

Мысли-звуки возникли в голове Гарда.

Анна стонала.

И Гарднер решил спасаться бегством.

Он мчался прочь от сарая на негнущихся ногах, еле сдерживаясь, чтобы не закричать.

В голове не укладывалось то, что он видел.