Томминокеры

Мальчик повел рукой, и Гарднер увидел очертания парка на фоне неба.

— Где я? — спросил он, и на мгновение ему показалось, что мальчик сейчас ответит: «А где вы думаете, вы находитесь?»

— В Аркадия-Бич. — Мальчик смотрел на него полуизумленно, полуиспуганно. — Вы, наверное, вчера здорово поддали, мистер.

— Вчера, сегодня и всегда, и там они, и тут, — продекламировал Гарднер, с удивлением прислушиваясь к звукам собственного голоса, — лишь ты заснешь, как со двора в дом призраки придут.

Мальчик удивленно взглянул на Гарда… и вдруг прочитал куплет, который Гарду еще не доводилось слышать:

Я лучше не дождусь утра, по лестнице спущусь, как и другая детвора, я призраков боюсь.

Гарднер улыбнулся… но улыбка сменилась вдруг гримасой боли:

— Откуда ты знаешь эту считалочку, парень?

— От мамы. Она рассказывала ее, когда я был совсем маленьким.

— Мне тоже рассказывала о призраках мама, — сказал Гарднер, — но я никогда не слышал этой части.

Мальчик пожал плечами, как будто утратив всякий интерес к разговору.

— Мама знала много всяких стишков.

Он отряхнул Гарднера сзади:

— Как вы себя чувствуете?

— Парень, — с чувством заявил Гарднер, пользуясь словами Эда Вандерса и Тули Капферберга, я чувствую себя, как игрушка-самоделка.

— Вы выглядите так, будто пьете без перерыва уже давно.

— Да? И откуда же тебе это известно?

— От мамы. Она после пьянки всегда выглядела так, будто призраки долго мяли и трепали ее.

— Она пила?

— Да. Погибла в автомобильной катастрофе.

Мальчик всем своим видом показывал, что больше не настроен говорить об этом: он смотрел в небо, как бы разыскивая там что-то. Гарднер тоже поднял глаза. В небе кружила чайка. Он переводил взгляд с чайки на мальчика, испытывая при этом странное чувство. Все происходящее было как бы пророчеством. Мальчик знал считалочку про вымышленных призраков. Сколько детей в мире знают ее? И кто, как этот мальчик, сочетает в себе два момента:

а) знает считалочку и б) потерял мать из-за пьянства?

Порывшись в кармане, мальчик достал старый рыболовный крючок. Счастливы молодые, — подумал Гард и улыбнулся.

— Вы, наверное, праздновали Четвертое?

— Праздновал… что?

— Четвертое июля, конечно!

Двадцать шестое июня было… он попытался произвести обратный отсчет дням. Боже правый! Восемь дней выпали из жизни! Что он мог натворить за это время? А может… Может, он кого-нибудь ударил? Кого же? Он не знает. Лучше поскорее найти телефон, позвонить Бобби и покончить со всем этим, пока он не начал вспоминать.

— Мистер, где вы так поцарапали лицо?

— Это шрам. Заработал, когда катался на коньках.

— Вы могли остаться без глаза.

— Да, могло быть хуже. Ты не знаешь, где здесь есть телефон-автомат?

Мальчик указал рукой куда-то вдаль — там виднелись невысокие постройки. Черт, до них было не меньше мили. Песок, песок, песок… Как в пустыне. Гарднер помедлил немного, собираясь с мыслями. Что же эти постройки напоминают?

— Так это, кажется, Альгамбра?

— Да, именно она.

— Спасибо, — сказал Гард и тронулся с места.

— Мистер?..

Он обернулся.

— А разве вы не заберете этот последний блокнот? — Мальчик указал на третью записную книжку, смытую прибоем. — Его можно просушить.

Гарднер отрицательно покачал головой.

— Парень, — сказал он, — я не в состоянии просушить даже себя.

— Вы уверены, что я не могу вам чем-нибудь помочь?

Гарднер, улыбаясь, вновь покачал головой.

— Береги себя, ладно? Осторожней в море.

— Знаю. Мама всегда так говорила, пока… ну вы уже знаете…

— Да. Как тебя зовут?

— Джек. А вас?

— Гард.

— Счастливого Четвертого июля, Гард!

— Счастливого Четвертого июля, Джек. И берегись призраков.

— Приходящих со двора, — мальчик кивнул и грустно посмотрел вслед Гарду, как будто знал что-то очень важное и печальное.

Гарднер шел к Альгамбре, а она все не приближалась… Голова гудела от боли; сердце, казалось, выскочит сейчас из груди.

Помедленнее, или ты заработаешь сердечный приступ. Или инфаркт. Или и то, и другое.

Он несколько замедлил шаг… Боже, какой абсурд! Он планирует, что сделает через пятнадцать минут, а ведь простейший, элементарнейший приступ

— и все будет кончено! Нужно постараться успокоиться.

Гарднер вновь пошел вперед, а пульсирующая боль в висках постепенно становилась звенящими в голове строками считалочки: