Томминокеры

В воскресенье Хэнк достиг пиковой точки. Утром люди увидели, что он направляется к дому Питса, и, прочитав его мысли, обнаружили, что в кармане у него лежит пистолет.

Он застал Питса врасплох. Тот как раз выпил кофе и приготовился почитать газеты. От неожиданности он слетел со стула:

— Эй, Хэнк! Что…

Хэнк прицелился в него из пистолета. Это был сувенир на память о службе в армии, когда он служил в Корее.

— Я собираюсь пристрелить тебя, болван. Как тебе это понравится?

И он уже почти нажал на курок, когда вдруг его осенила «идея». Он сунул руку в карман и достал пару маленьких наушников. Подойдя к радиоприемнику, он что-то сделал внутри него и присоединил к нему наушники. Питс испуганно озирался по сторонам. Как на грех, рядом не было никого, кого можно было бы позвать на помощь.

Хэнк протянул наушники Питу:

— Надевай! Считаю до пяти!

— Хэнк, я не…

— Раз… два… три…

— Хорошо! Хорошо! Я делаю это! Я надеваю!

Он надел наушники. Все еще целясь в него, Хэнк начал крутить ручку настройки, включив при этом громкость на полную мощность.

Питс начал стонать. Его губы задрожали, лицо побелело. Он почувствовал, что сходит с ума. Казалось, звуки сотрясают все его тело. Потом он почувствовал, что перед ним открывается какой-то воздушный туннель, из которого доносится слабый детский голосок. Несмотря на боль в голове, он поднял изумленный взгляд на Хэнка.

Голосок прозвучал вновь:

— …хилли…

Хэнк замер. Он тоже услышал. Голос был чем-то знаком ему. Что-то…

— …до сих пор? Я хочу домо-о-ой!..

В душе Хэнка волной поднялось какое-то странное чувство, как будто он нашел…

— …пожалуйста, здесь тяжело дышать…

Черт бы тебя побрал, — подумал Хэнк.

— Хилли-и-и-и-и-и-и…

Хэнк нащупал кнопку «Стоп». Внезапно все прекратилось. Только почему-то расколовшийся надвое стул, на котором перед этим сидел Питс, лежал на асфальте. Точнее, лежала только его половина. А вторая… Ее нигде не было видно. Где-то неподалеку звякнуло разбитое окно…

Так заканчивался в Хейвене июль.

Понедельник, 1 августа.

Джон Леандро из газеты «Дейли Ньюс» разговаривал со свои коллегой Давидом Брайтом.

Если бы хейвенский внутренний круг — те, кто предпринимал походы в сарай Бобби Андерсон, — могли слышать, что сейчас говорит Леандро, его дни, а возможно и часы, были бы сочтены.

— Я собираюсь исследовать Хейвен, — говорил он. — Все интересное, что происходит в последнее время, начинается там. В Хейвене исчезает ребенок, в Хейвене погибает женщина; Роудс и Габбонс не возвращаются из Хейвена. Дуган кончает жизнь самоубийством. Почему? Потому что он любил женщину по имени Мак-Косленд, которая жила в Хейвене.

— Не забудь также старика, который рассказывал тебе про исчезновение внука. Кажется, теперь я начинаю ему верить…

— Так что же это такое? — драматично спросил Леандро. — Что происходит в Хейвене?

— Есть один интересный доктор, — лениво потягиваясь, сказал Брайт, думая в это время о старом Иве, — доктор Фу Манчу. Что-то я помню о нем с детства. О нем и о зеленых человечках из космоса… Может быть, в Хейвене заключен альянс доктора и человечков?! Ладно, шучу, — добавил он, увидев вытянутое лицо собеседника. — Что-то плоховато у тебя стало с чувством юмора.

Леандро встал:

— В пятницу у меня начинается отпуск, и я собираюсь прокатиться в Хейвен. Если хочешь, присоединяйся.

— Посмотрим. Но ты, если поедешь сам, не забудь надеть эти твои специальные часы.

— Какие часы? — сердито спросил Леандро.

— О, ты отлично знаешь. Те, которые посылают ультразвуковой сигнал, который может зафиксировать здесь один человечек, — Брайт продемонстрировал при этом свои собственные часы. — Они делают так: зиииииииии.

— Это глупая шутка. А ты — величайший циник в мире, — и Джон Леандро поднял бокал:

— Давай лучше выпьем за цинизм — самую конструктивную жизненную позицию.

Вторник, 2 августа.

Их было шестеро, тех, кто собрался в полдень в конторе Ньютона Беррингера. Было уже около четырех, но часы на башне — часы, сквозь которые легко могла пролететь птица, если бы в Хейвене осталась хоть одна птица, — упорно показывали пять минут третьего. Вся шестерка на определенном этапе побывала у Бобби в сарае: Эдли Мак-Кин, Дик Аллисон, Киль, Хейзел и Френк Спрус.

Они безмолвно обсуждали несколько важных событий.

Она все еще жива, — телепатировал Ньют, — но никто ничего, кроме этого, не знает. Она не выходила из сарая. В любом случае, когда это случится, мы об этом узнаем.