— Что произошло с тобой, Гард?
— Ты уже спрашивала меня об этом.
Бобби промолчала.
— Ты слушала по радио вчерашние новости? — Спрашивая, он отлично знал, что не слушала. Бобби не смотрела, не слушала и не думала ни о чем, кроме корабля. — Массовые убийства в Ливии. Война в Ливане. Американское движение за мир. Русские все чаще заговаривают о химическом оружии. Все мы до сих пор сидим на бомбе. С 1945 года мало что изменилось. Ты же изобрела эту штуку, которую прячешь в сарае, а теперь интересуешься, не изменил ли я своего мнения по поводу того, как ею пользоваться.
— А ты изменил?
— Нет. — Гарднер и сам не знал наверняка, ложь это или правда, но был рад, что Бобби не может прочитать его мысли.
Боже, думал в ужасе он, неужели так бывает всегда, когда сам становишься призраком? Неужели ты начинаешь при этом походить на уменьшенную копию атомной бомбы?
Бобби, держащая в руках какие-то инструменты, быстро оглянулась на Гарднера:
— Что?!
Я сказал, что пора заняться делом, лентяйка, — отчетливо подумал Гарднер, и выражение изумления на ее лице сменилось улыбкой.
— Ладно. Помоги мне.
Конечно, они не стали сразу же «людьми-невидимками». Они теряли волосы и зубы, их кожа истончалась и становилась прозрачной. Словом, происходило физическое «превращение».
Он вновь подумал: Встречайте нового хозяина. Встречайте так же, как встречали старого.
Бобби вновь вопросительно взглянула на него.
— Что ты сказал, Гард?
— Я сказал: «Пошли, хозяйка».
Мгновение помолчав, Бобби кивнула:
— Да, — сказала она. — Не будем терять время.
Они ехали на тракторе к месту раскопок.
— Твоя сестра уехала? — поинтересовался Гарднер.
— Верно, — ответила Бобби. — Она уехала.
Ты все еще не умеешь правдоподобно лгать, Бобби. И я думаю — я действительно думаю, — что я слышал ее стон. Перед тем как я ушел вчера в лес, я наверняка слышал ее стон. Что же нужно сделать, чтобы заставить такую железную кобылу, как Сисси, застонать? Насколько же плохо нужно было поступить по отношению к ней?
Мог быть только один ответ. Очень плохо.
— Она приехала, чтобы забрать меня домой, — задумчиво сказала Бобби.
— И раньше ей это удалось бы. Но теперь у нее не было никаких шансов.
Гарднер похолодел. Существует множество трактовок подобной реплики. Какая же из них верна?
— Я удивляюсь, как тебе удалось спровадить ее в первый же вечер, — сказал он. — Я считал, что Патриция Мак-Кадл ужасна, но по сравнению с твоей сестрой она — ангел во плоти.
— Я просто вышла к ней без грима. Когда она это увидела, то умчалась отсюда, как будто реактивный самолет. Это было весьма забавно.
Она рассказывала так образно, что история казалась похожей на правду. С учетом того, что это было совершенной неправдой.
Нет, — думал Гарднер. — Она никуда не уезжала. Интересно другое: ты убила ее, или она заперта сейчас в сарае вместе с Питером.
— Сколько должны продолжаться физические перемены, Бобби? — спросил он.
— Не очень долго, — ответила она, и Гарднер вновь подумал, что из нее получился неважный лжец. — Вот мы и приехали. Тормози.
На следующий вечер они рано закончили работу. Стояла жара, и никто не смог работать долго. Они вернулись в дом, без аппетита поели, размазывая большую часть еды по тарелкам, и, когда посуда была вымыта, Гарднер сказал, что хотел бы прогуляться.
— Да? — Бобби посмотрела на него одним из тех странных взглядов, которые он замечал у нее в последнее время. — Холодает. И, мне кажется, у тебя есть чем заняться.
— Солнце садится, — легкомысленно сказал Гарднер. — И… — Он открыто взглянул на Бобби. — Если я останусь дома, я откупорю бутылку. Если я откупорю бутылку, я опять напьюсь. А вот если я пойду пройдусь, то устану и сразу же засну.
Все это было достаточно правдоподобно… но под видимой правдой скрывалась другая правда, как внутри большой матрешки — меньшая.
Гарднер посмотрел на Бобби, ожидая, обнаружит ли она второй смысл его слов.
Она ничего не обнаружила.
— Ладно, — заявила она, — хотя ты отлично знаешь, что меня не беспокоит твое пьянство. Я твой друг, а не жена.
Да, тебя действительно не беспокоит то, что я пью, ты с легкостью предлагаешь мне выпить, если мне этого хочется. Потому что это нейтрализует меня.
Он дошел почти до дома Джастина Харда и вдруг свернул налево и почти вприпрыжку быстрым шагом направился по боковой улочке. К его ногам будто приделали крылья.