Как известно, жизнь — штука полосатая. Сейчас у Алисы Соболевой была...
– Пойдем, – он принял «оружие» и внимательно оглядел парня: может, тот прячет где-нибудь пистолет. Разве что в небольшом черном же рюкзаке. – Это тоже отдай, – велел Северин, кивнув на рюкзак.
– Да не беспокойся, мне совсем не тяжело! – заверил черный.
Издевается? А может быть, он полный кретин? Дурачок, увязавшийся за ними просто так, из-за собственной прихоти?.. Да нет, быть такого не может. Он – враг. Судя по всему, умный и расчетливый. Неплохой актер. И в лесу выживать умеет. Надо же, даже лешего прошел. А косит под идиота.
– Дай сюда! – рявкнул Северин, окончательно потеряв терпение.
– Пожалуйста! Я ведь не хотел затруднять… – Парень поспешно протянул рюкзак. – И не кричи, пожалуйста, так громко. У меня с детства повышенная чувствительность. У меня от твоего рева барабанные перепонки болят.
Ну и что тут скажешь?..
Северин промолчал. Только ткнул чувствительного злодея в спину, тычком направляя в сторону лагеря.
Глава 13
Лицо врага
Северин вытолкнул своего пленника на поляну, где ожидали друзья.
– Всем привет, – сказал черноволосый и, продолжая паясничать, приветливо взмахнул рукой.
– Это он! – воскликнули одновременно Глеб и Александра.
А Динка и Арина с любопытством уставились на парня.
– Да, я – это я! – с готовностью подтвердил пленник и улыбнулся.
– Давай веревку, его нужно связать, – бросил Глебу Северин.
– Ну зачем же? Чтобы удержать меня в столь замечательном обществе, вовсе не требуется веревки! – глумился враг. – Вполне достаточно очарования присутствующих здесь девушек. Мадемуазели, честное слово, снял бы перед вами шляпу, если бы она у меня была! – И паяц изогнулся в подобии грациозного полупоклона.
Глеб, не обращая внимания на это показательное выступление, молча достал веревку, и они, вместе с Северином, надежно связали пленнику руки и ноги. Все это время тот изображал невинно влекомого на расправу мученика, фактически святого, и не забывал трагично закатывать глаза.
– Может, хватит комедий? – спросил Глеб, когда процедура связывания была завершена.
– Ну почему же? Весь мир – театр, а люди в нем – актеры. А еще говорят: игра – притворство. Это притворство и есть единственная реальность. И, заметим, это не я сказал, а Шекспир с Моэмом. Вы любите «Театр» Моэма так, как люблю его я? По-моему, превосходная вещь…
У Северина прямо-таки руки зачесались – так захотелось дать под дых этому наглому типу, чтобы хоть немного сбить с его лица эту глумливо-вежливую гримасу.
– Готовишься к поступлению в театральный? – щурясь, поинтересовался Глеб. – Так не примут – переигрываешь.
– Жаль, – черноволосый тяжело вздохнул. – Но это все равно не мешает мне любить искусство!
– И следишь за нами ты тоже из любви к искусству? – поинтересовался Глеб и вдруг, что-то вспомнив, обернулся к Арине. – Извини, но не могла бы ты…
Девушка усмехнулась.
– Понимаю. Пойду-ка прогуляюсь немного, а то ноги затекли… И книжка такая интересная… – Она скользнула взглядом по собравшимся и ушла с демонстративно прямой спиной, словно говоря: «Очень мне нужны ваши детские секретики!»
– Вот и правильно, что вы неподготовленных удалили. Я как раз собирался рассказывать вам секреты германского рейха и о том, как лучше приносить в жертву девственниц и котят, – не преминул отреагировать черноволосый.
Александра поморщилась.
– Может, помолчишь? Слушать противно! – сказала она, и пленник надулся, умудрившись и при этом придать лицу такое преувеличенно-обиженное выражение, что, не будь ситуация действительно серьезной, можно было бы от души посмеяться.
– Ну давай, рассказывай, – Глеб, подойдя вплотную к пленнику, уставился на него.
Тот молчал.
– Зачем ты за нами следил?
Молчание.
– Ну отвечай же! – он тряхнул черноволосого за ворот рубашки.
Тот обиженно засопел.
– Не могу, – произнес он наконец, – дама просила помолчать, а я стараюсь не доставлять неудовольствия дамам.
Динка, не выдержав, громко захихикала, но тут же замолкла, поймав на себе крайне неодобрительные взгляды остальных членов команды «русичей».
– Можно я его убью, – попросила Александра очень серьезно.
– Не надо! Не пускайте ее ко мне! Я все вам расскажу! – все так же фальшиво закричал черноволосый.
– Ну?.. – Глеб ждал, когда тому все-таки надоест паясничать. Да, судя по всему, это будет не скоро, придется приложить усилия, чтобы все-таки сломать этого фрика. Но пока даже ждать чего-то путного не стоит. Вопросы он задавал скорее для проформы, не ожидая какого-либо результата.