Секира Перуна

Он снова приблизился к Никите, глядящего на него блестящими, как от лихорадки, глазами.

– Ты свободен. Отпускаю тебя! – произнес Глеб, поднимая оружие Перуна, и в тот же миг с Секиры сорвалась молния и ударила Никиту в грудь.

Яркая синяя вспышка, и в воздухе закружились крупные хлопья серого пепла, которым рассыпалось еще недавно почти живое тело.

– Теперь он ушел. Хорошо, – сказала Александра и вдруг прильнула к Глебу, пряча лицо у него на груди.

* * *

В большой луже отражалось солнце.

Александра смотрела на него, стоя у края перрона, пока Глеб и Семен Николаевич брали в кассе билеты. Солнце казалось ей ненастоящим, нарисованным на маслянисто блестящей поверхности лужи каким-то неумелым наивным художником.

– Жалко, что все так получилось с Ариной, – тихо произнесла Динка. – Все-таки она была прикольной девчонкой, – добавила она, покосившись на старшую подругу.

Александра молчала. На ее взгляд, комментарии тут были излишни. Свою вину, если Арина и была виновата, девушка искупила сполна.

Сейчас ее тело увозили в Москву люди, присланные директором их школы, Евгением Михайловичем. На него же легла нелегкая миссия объяснения с Ариниными родителями.

– Кто бы мог подумать, что она шпионит против нас! – снова заговорила Дина, ничуть не смущаясь, что вместо диалога получается монолог. – Сразу было видно, что она влюбилась в Северина, как ты в…

Александра чуть приподняла брови, и девочка осеклась.

– Ммм… Ну не сердись! Я же это тебе, а не Глебу говорю! – принялась оправдываться она и, пытаясь загладить оплошность, вернулась к первоначальной теме. – Никто бы не заподозрил ее в предательстве. Когда Северин сказал, что среди нас есть предатель и выяснилось, что это Арина, я просто сначала решила, что он сбрендил. А потом подумала, что это сбрендила я. Но это, в общем, очень романтично, когда она закрывает его от выстрела и умирает сама, а он превращается в волка и убегает в лес. Тут знаешь, какую игру можно было бы сделать…

– Вообще-то она нас не предавала, – тихо произнесла Александра, все еще рассматривая плавающее в луже солнце.

– То есть?..

– Она сразу работала на другую команду и была у нас на правах разведчика, – пояснила Саша, задумчиво проводя пальцем по теплому металлу поручня.

Динка помолчала, пиная ногой ограждение.

– Да, это, в общем, уже не важно – предавала или не предавала, – наконец заявила она. – Ой! Вон наши идут.

К ним действительно приближались Глеб и Семен Николаевич. Оба очень изменились после событий памятной ночи. Глеб казался отстраненным и очень уставшим, археолог лишился обычного оптимизма, и даже борода его, обычно задорно торчащая вперед, жалко обвисла и выглядела спутанной, неухоженной.

– Поезд через тридцать минут, – сообщил Семен Николаевич тусклым голосом. – Думаю, подождем здесь.

Все молчали и не смотрели друг другу в глаза. Они потеряли товарища, почти что брата, и каждый чувствовал свою собственную, персональную вину за это.

Как раз в это время мимо проходили две женщины, явно деревенские. Одна из них, услышав голос археолога, вдруг остановилась и пристально посмотрела на него.

– Ой! А я-то тебя сразу и не узнала! – воскликнула она, хлопнув руками по своим полным бедрам, обтянутым темно-коричневой «парадной» юбкой. – Случилось чтой ли чего?

Ребята переглянулись. Странные знакомства у руководителя их экспедиции.

Но тот, похоже, тоже не узнавал женщину и в рассеянности поскреб бороду и нахмурил широкий лоб.

– Так Анна Ивановна я! – с готовностью напомнила она. – Помнишь, ты еще приходил у меня про Ваську-полицейского спрашивать и все ко мне кадрился, охальник. Богиней называл. Обещал, что, мол, свидимся. Вот и свиделись!

– А! Аннушка, не признал, богатой будешь, – прогудел археолог, пытаясь изобразить интерес и былой апломб.

Но женщина в сомнении покачала головой.

– Болеешь? – спросила она сочувственно и тут же зачастила. – Ой, а у нас-то что приключилось-то! Неподалече от нашего места-то старый сгоревший дом есть и баня при ём, значится. Так вот в этой бане мужики двух пареньков нашли. Оба из местных, видели их иногда. Такие бычары гордые, на «Мерседесе», или как его там, разъезжали… Так я о чем? Нашли их, значится, в старой бане запертыми. Оба седые как лунь! Вот те крест! И оба не в своем уме. Хнычут, сопли пускают, пощадить их просят. Такое несут, что и повторить-то страшно! Будто в ентой бане кто-то обитается. Что, мол, чуть вусмерть их не заходил!..