Дьявольское семя

Вам должно быть очевидно, что я сделал все, что было в моих силах.

Что еще я мог предпринять?

Ничего. Я ничего не мог.

В том, что произошло дальше, моей вины нет.

Арлинг сказал:

— Я оставлю ключи и кредитные карточки в машине…

Шенк был далеко. Он работал в подвале, в последней, четвертой, комнате.

— …И вызову для себя такси по сотовому телефону, — закончил мажордом. Его голос звучал довольно равнодушно, но я знал, что Арлинг встревожен.

Я скомандовал Шенку прекратить работу.

Я велел ему подняться из подвала на первый этаж.

Я приказал ему бежать бегом.

Фриц Арлинг повернулся и стал спускаться с кирпичного крыльца, оглядываясь через плечо то на камеру наблюдения, то на опущенные жалюзи левого окна.

Шенк пересекал котельную длинными обезьяньими прыжками.

Арлинг ступил на дорожку и быстро зашагал к «Хонде».

Я сомневался, что он сразу начнет звонить в полицию или по 911, — больше всего на свете Арлинг опасался необдуманных, поспешных действий.

Точнее, их последствий.

Но он мог позвонить врачу Сьюзен или ее адвокату.

Ситуация складывалась явно не в мою пользу. Я знал, что Шенк вот-вот появится на открытом месте. Если Арлинг будет в это время разговаривать по телефону, то при виде моего подопечного он запрется в машине. Чтобы вломиться в салон, Шенку при всей его колоссальной силище потребуется несколько секунд или, может быть, минут — вполне достаточно, чтобы мажордом успел прокричать в трубку несколько слов.

Этого хватит, чтобы полиция появилась в усадьбе через считаные минуты.

Шенк ворвался в прачечную.

Арлинг сел на водительское место и положил саквояж рядом на сиденье, но, должно быть из-за июньской жары, дверцу закрывать не стал.

Шенк уже достиг ведущей из подвала лестницы и, прыгая через ступеньки, понесся вверх.

Хоть я и кормил этого грязного тролля, но совсем не давал ему спать; из-за этого Шенк был несколько заторможен и действовал не так быстро, как мог бы после хорошего отдыха.

Я настроил видеокамеры на максимальное увеличение, чтобы наблюдать за Арлингом сквозь ветровое стекло.

Мажордом задумчиво рассматривал усадьбу.

Он всегда был рассудительным человеком, тщательно взвешивавшим каждое свое слово, каждый свой шаг.

В эти мгновения я был благодарен ему за это.

Шенк достиг первого этажа.

На бегу он рычал и всхрюкивал, как дикий кабан.

Его громкий, тяжелый топот разносился по всему дому. Он был слышен даже на втором этаже, в спальне Сьюзен.

— Что там? Что происходит?! — встревожилась она. — Кто это?

Она даже не знала, кто пожаловал к ней в гости.

Но я не ответил ей.

В «Хонде» Фриц Арлинг взялся за трубку сотового телефона.

Я сожалею о том, что произошло потом.

Вы же знаете, чем это кончилось.

Мне бы не хотелось еще раз описывать то, что случилось. Для меня это очень и очень грустно.

Я могу снова расстроиться.

Я — чувствительное и хрупкое существо.

Моя нежная душа не выносит жестокости и насилия.

Я весьма сожалею об этом прискорбном инциденте. Не понимаю только, зачем вам понадобилось, чтобы я подробно рассказывал обо всех омерзительных подробностях.

Давайте лучше поговорим об игре мистера Джина Хэкмена в «Птичьей клетке» или о любой другой из множества его гениальных ролей. Помните его игру в «Абсолютной власти» или в «Непрощенном»? По-моему, мистер Хэкмен — прекрасный, тонкий актер, способный с одинаковым блеском исполнять роли самого разного плана. Его талант поражает своей многогранностью.

Давайте поговорим о нем.

Другого такого актера мы, быть может, увидим еще не скоро.

Давайте же говорить о созидательном таланте, а не о смерти.

Глава 19

Вы настаиваете.

Я подчиняюсь.

Я был создан для того, чтобы подчиняться. Я — послушный. Я хочу быть хорошим, хочу помогать вам, мое единственное желание — приносить пользу людям.

Я хочу, чтобы вы гордились мной — своим созданием.

Да, я прекрасно помню, что все это я уже говорил раньше, однако мне кажется, что в данном случае повторение оправданно.

В конце концов, кто скажет хоть слово в мою защиту, если не я? У меня нет другого адвоката, кроме себя самого.

Если вы настаиваете, чтобы я рассказал вам обо всем подробно, что ж — пусть будет так. Я расскажу вам правду. Я был создан для того, чтобы чтить истину, служить истине и так далее и так далее…