Наследие 2

— Встань, старик, — негромко прорычал подсолнух, протягивая Синицыну какой-то предмет. — И возьми пакет. Теперь он твой. Круг Пророчества начался.

Старый профессор, съежившийся под обжигающим взглядом пылающих кровью глаз подсолнуха, неловко поднялся, пошатываясь от экстремально участившегося сердцебиения. Он с опаской посмотрел на протянутую к нему руку. Одно только её запястье было вдвое толще профессорской ноги, и зажатый в мощных пальцах пластиковый конверт-папка выглядел в руках подсолнуха поздравительной открыткой. Синицын почувствовал, как от перенапряжения начинает покалывать сердечную мышцу. Он заставил себя удержаться на ногах и взял протянутый пакет.

— Что это? — спросил он, морщась от боли.

— Конфиденциальная часть завещания Шаро Предрекшей, — прорычал гигант. — Будь осторожен с этим документом. Он ждал тебя более двухсот лет.

Сквозь прозрачный пластик папки профессор разглядел фирменный бланк адвокатской конторы, доводившей когда-то до наследников последнюю волю Великой Шаро. Недомогание мгновенно улетучилось. Сомнений быть не могло, это та сама юридическая фирма! Синицын дрожащими от волнения пальцами вскрыл папку и извлек оттуда листы самой настоящей бумаги прошлого. В первую секунду у него перехватило дыхание от увиденного. Он узнал почерк Шаро Предрекшей. Тайная часть завещания была составлена от руки в единственном экземпляре, вместе с ней в папке находились несколько созданных на копире копий. Старый учёный жадно впился глазами в рукописные строки. Великая Шаро завещала своему наследнику, Новодевичьему монастырю, хранить созданную при жизни памятную плиту в монастырском дворе и не допускать земляных работ в районе плиты. А также полностью исключить возможность её переноса с места на место, под какими бы то ни было предлогами, включая форс-мажор в виде войн, стихийных бедствий и катастроф всяких видов. Местоположение плиты с эпитафией должно оставаться неизменным. Также Шаро Предрекшая просила монастырь в меру сил противодействовать нападкам следователей «Сёрвайвинг Корпорэйшн», подозревающих её соратников в тайном вывозе с биологических ферм МАГБ по всему миру в общей сложности ста тысяч тонн элитного семенного и эмбрионологического фонда незадолго до запрещения Ассоциации мировым правосудием. Великая Шаро указывала, что данный генофонд подвергся трансгенному заражению в условиях стремительно разрастающейся генетической катастрофы и был уничтожен. Далее в завещании указывалась просьба следить за тем, чтобы эпитафия на мемориальной плите всегда оставалась в читабельном виде, после чего шла короткая строка благодарности всем своим соратникам. Дата, подпись.

Синицын прочел завещание трижды, прежде чем нашел в себе силы оторваться от бумаги. Он жалел, что схватился грязными пальцами именно за подлинник завещания, и теперь старался держать листы как можно бережнее.

— Это уникальнейший документ! — выдохнул он, переводя взгляд на фигуру подсолнуха, застывшую подобно высеченному из гранитной скалы изваянию. — Это не просто неопровержимое доказательство подлинности захороненных во дворе Новодевичьего монастыря координат! Это прямой намек на реальность Наследия! Невероятно! Вот почему Концерн так активно охотился за ним и вот почему он так его и не заполучил! Откуда оно у вас?!

— Из развалин, когда они ещё не были развалинами, — туманно ответил подсолнух.

— Это необходимо обнародовать! — решительно заявил Синицын. — Довести до сведения всех! Наследие существует! Мы должны объединиться и отыскать его! Мы должны спасти планету и навсегда покончить со страданиями! Это выше любых противоречий и любой вражды!

— Объединения не будет, — зарычал подсолнух, — разве ты до сих пор этого не понял? Концерн не умер с наступлением Хаоса. Он лишь распался на множество мелких концернов. Более не изменилось ничего. Вами по-прежнему движет лишь эгоизм, жажда власти и собственной наживы. Такова ваша природа, и исправить вас может только смерть.

— Но не все люди такие! — попытался возразить профессор. — Я знаю добровольцев, которые…

— Всё в твоих руках, — рычание подсолнуха заглушило стариковское бормотание. — Отныне это твой удел. Твоя часть круга началась, — изрёк он очередную туманную фразу и неожиданно добавил: — На твоем месте я бы не отдавал начальству подлинник сразу. Ограничься копией.