Ледяная тюрьма

Хотя ночи и выходные дни они по-прежнему проводили вместе, Горов теперь чувствовал себя уж очень одиноко. В квартире каждая мелочь напоминала о прошлом, принося боль, как, впрочем, и дача, которую они сняли за городом. Он пытался подолгу гулять, но чуть ли не всегда прогулка завершалась зоопарком или музеем, а если он пытался обойти эти места, на глаза попадался другой городской пятачок, памятный тем, что они с сыном когда-то тут побывали.

Сын ему то и дело снился, а уж из головы и вовсе не выходил. Горов часто просыпался за полночь, а потом лежал в темноте, снедаемый мучительным ощущением пустоты. Когда он видел сына во сне, Ника всегда спрашивал, а почему отец бросил его.

Восьмого октября Горов направился к непосредственным своим начальникам в Министерстве и попросил вновь назначить его на судно «Илья Погодин». Лодка как раз стояла в Калининграде, проходя в тамошнем доке плановую профилактику. Кроме того, субмарину предполагалось оснастить новой техникой — исполненным по спецзаказу и использовавшим уникальные разработки комплексом для электронного мониторинга. Вернувшись к своим служебным обязанностям, Горов с головой ушел в контроль за монтажом, за которым последовала приемка, а там и опробывание нового разведывательного оборудования; по ходу испытаний лодка прошлась в середине декабря под волнами Балтики — сравнительное мелководье и, следовательно, редкий штиль давали возможность довольно просто и быстро определить все слабые места новой техники.

Новый год он встретил дома, в Москве, с Аней, но в город они не выходили. По обычаю, в России этот праздник считается прежде всего детским. К тому же за Новым годом следуют школьные каникулы. В эти дни мальчишки и девчонки попадаются повсюду, на каждом шагу: в кукольном театре, на балетном спектакле, в кино, возле уличных елок, где часто дают представления для детворы, дети заполняют все парки. В эти дни даже Кремль распахивает для них свои ворота. И на каждом углу — малыши: они хвастаются друг другу подарками, полученными от Деда Мороза. Но Никита и Аня этих зрелищ предпочли не видеть. Целыми днями они сидели в своей трехкомнатной квартире. Раза два они занимались любовью. Аня наготовила армянских мясных пирожков, зажаренных в расплавленном жире, и они их с большим удовольствием запивали сладким вином.

В поезде, идущем в Калининград, он проспал всю ночь. Покачивание вагонов и ритмичный стук колес о рельсы, надеялся Никита, подарят ему крепкий, глубокий, без сновидений сон. Но надеялся зря: он просыпался дважды, с именем сына на устах, со сжатыми кулаками, в холодном поту.

Самое страшное горе для любого человека — пережить собственное дитя. Рушится весь природный порядок вещей.

Второго января он вывел «Илью Погодина» в открытое море, предстояло выполнить секретнейшее задание по электронному шпионажу. Из похода они вернутся только через сто дней. Горов готовился провести четырнадцать недель в глубинах Северной Атлантики и рассчитывал, что этого времени хватит, чтобы как-то стряхнуть с себя все еще мучившее его горе и непреходящую вину.

По ночам Ника продолжал посещать его, проникая через многотонные и многометровые толщи соленой воды над лодкой, преодолевая темные морские просторы и добираясь до самых недр души своего отца, мучая его одним и тем же вопросом, на который нечего было ответить:

— Почему ты бросил меня, папа? Почему тебя не было рядом, когда ты мне был так нужен? Почему ты не приходил — мне было так страшно и я звал тебя? Я тебе не нужен, папа, да? Я не нужен тебе? Почему ты не помог мне? Почему ты не спас меня, папа? Почему? Почему?

* * *

Кто-то тихонько стучался в дверь каюты. Но, подобно тому, как еле слышная нота отдается раскатами благовеста в пустоте внутри бронзового колокола, так и этот вежливый стук отзывался негромким, но внятным эхом в крошечной каюте.

Горов вернулся из прошлого и поглядел поверх фото в серебряной рамке.

— Кто там?

— Тимошенко. Разрешите войти?

Капитан отложил фотографию и отвернулся от стола.

— Входите, лейтенант.

Дверь отворилась.

— Мы получили ряд сообщений, которые необходимо предоставить лично вам для ознакомления.

— О чем?

— Касательно ученых экспедиции Организации Объединенных Наций. База у них называется станцией Эджуэй. Вспомнили?

— Разумеется.

— У них, кажется, неприятности.

14 ч. 46 мин.

Харри Карпентер закрепил стальную цепь в карабине, а карабинный зажим накинул на полукольцо, приваренное к раме снегохода сзади.