Брат Томас

— Только не спрашивайте у меня название школы могильщиков, мистер Томас. Никогда в нее не ходил.

— Впервые встречаю человека, который бальзамировал без лицензии, — удивился я.

Никаких эмоций не читалось и в его глазах.

— Я получил лицензию и без посещения школы. К этому делу у меня прирожденный талант.

— Некоторые дети рождаются питчерами, другие — математическими гениями, а вы родились, зная, как готовить людей к смерти.

— Совершенно верно, мистер Томас.

— У вас очень интересный генетический набор.

— Подозреваю, что и ваша семья, и моя в равной степени не могли считаться обычными семьями.

— Я никогда не встречал сестру моей матери, тетю Симри, но мой отец говорил, что она — опасная для общества мутантка и ее где-то держат под замком.

Русский пожал плечами.

— Тем не менее я поставил бы крупную сумму на равную необычность наших семей. Мне ехать первому или следовать за вами?

Если он поддерживал хаос на каком-то уровне под безупречным порядком лица и одежды, то хаос этот мог царить в его разуме. И мне оставалось только гадать, каков порядок на более глубинном уровне.

— Сэр, я никогда не водил автомобиль по снегу. Не уверен, как мне удастся определить, со всеми этими сугробами, где находится дорога, ведущая от школы к аббатству. Мне придется полагаться на интуицию… хотя обычно она меня не подводит.

— При всем уважении к интуиции, мистер Томас, я уверен, что опыт берет над ней верх. Россия — снежная страна, и, если уж на то пошло, я родился во время бурана.

— Во время бурана? В морге?

— Если честно, в библиотеке.

— Ваша мать была библиотекарем?

— Нет. Она была наемным убийцей.

— Убийцей?

— Совершенно верно.

— Фигурально или буквально, сэр?

— И так, и так, мистер Томас. Когда будете ехать сзади, пожалуйста, держитесь на безопасном расстоянии. Даже с приводом на все четыре колеса и цепями есть вероятность соскальзывания.

— У меня такое ощущение, что я соскальзываю весь день. Буду предельно внимателен, сэр.

— Если машину начнет заносить, поверните руль в сторону заноса. Не пытайтесь сразу вернуться на прежнюю траекторию. И на педаль тормоза нажимайте очень мягко. — Он направился ко второму вездеходу и открыл водительскую дверцу.

— Сэр, заприте все дверцы на замок, — сказал я ему, прежде чем он сел за руль. — И если увидите в снегу что-то необычное, не пытайтесь выйти из кабины и рассмотреть, что это такое. Продолжайте движение.

— Необычное? Например?

— Вы понимаете, любое необычное. Скажем, снеговика о трех головах или мутантку, похожую на мою тетю Симри.

Таким взглядом Романович мог бы развалить яблоко на две половинки.

Я сел за руль, а через мгновение он последовал моему примеру. Завел двигатель, тронул вездеход с места, подъехал к основанию пандуса. Я пристроился сзади.

Он нажал соответствующую кнопку на пульте дистанционного управления, и на вершине пандуса ворота начали закатываться под потолок.

А за воротами нас ждал хаос серого света, ревущего ветра и валящего снега.

Глава 35

Родион Романович первым выехал из гаража под удары швыряющегося снегом ветра, и я включил фары, пусть толку от них особо и не было.

Едва лучи начали подсвечивать белые снежные пологи, на пассажирском сиденье материализовался Элвис, словно, включая фары, я включил и его.

На этот раз он появился в гидрокостюме ныряльщика из фильма-комедии «Легко приходят, легко уходят». Вероятно, думал, что смех мне не помешает.

Черный колпак плотно облегал голову, скрывая волосы, уши, лоб до бровей. С таким вот четко очерченным лицом его чувственность значительно усиливалась, но на пользу Элвису это не шло. Выглядел он не как моряк-ныряльщик, а как кукла с губками бантиком, которую какой-то извращенец нарядил в костюм ныряльщика.

— Ага, тот фильм, — я покивал. — Благодаря ему у слова «нелепый» появилось новое значение.

Элвис беззвучно расхохотался, сделал вид, что стреляет в меня из подводного ружья, и мгновенно сменил гидрокостюм на арабский наряд из фильма «Харум-Скарум».

— Ты прав, — согласился я, — этот еще хуже. Когда он выступал на сцене, то оставался самим собой, но в фильмах зачастую превращался в жалкую пародию на себя, и их просмотр радости не доставлял. Полковник Паркер, его менеджер, выбирая киносценарии для Элвиса, оказывал ему столь же плохую услугу, как Распутин — царю Николаю и царице Александре.