2  

Итак, день их прибытия на прошлой неделе положил конец суматохе последних месяцев в Нью-Йорке. В Аркадия-Бич не было адвокатов, нанятых Морганом Слоутом, гудков автомобилей и деловых бумаг, которые необходимо подписать и подшить, не было миссис Сойер. В Аркадия-Бич телефоны не звонили с полудня до трех часов утра (кажется, дядя Морган забыл, что время в Западном Центральном парке вовсе не калифорнийское). Честно говоря, телефоны в Аркадия-Бич не звонили совсем.

В то время как его мать, сосредоточившись, вела машину в маленький курортный городок, Джек заметил на улицах только одного человека — сумасшедшего старика, разбрасывающего на тротуар чистые кредитные карточки. Над ними молчало пустое, серое, неуютное небо. Для полного контраста с Нью-Йорком, единственным звуком здесь был свист ветра, продувающего пустые улицы, которые казались гораздо более широкими из-за отсутствия на них транспорта. Вывески на окнах пустых магазинов гласили: «Открыты только в уик-энд», или даже хуже — «Увидимся в июне!». Перед Альгамброй пустовала сотня мест для парковки, за столиками в кафе и барах также никого не было.

И старик-сумасшедший разбрасывал кредитные карточки по улицам, забывшим о людях.

Лили объехала старика, который, как заметил Джек, смотрел им вслед с испуганным удивлением — он шептал что-то, но Джек не мог определить, что именно. Направляя машину к входу в гостиницу, мать сказала: «Я провела счастливейшие три недели своей жизни в этом прелестном местечке».

Вот почему они упаковали все, без чего не могли обойтись, в сумки, пластиковые пакеты и чемоданы, заперли на ключ свое прежнее жилище, не обращая внимания на пронзительные звонки телефона, слышные, казалось, даже в холле на первом этаже; вот почему они со всеми пожитками втиснулись на сидения взятого в аренду автомобиля и провели в нем долгие часы по пути на север, и еще более долгие часы, преодолевая шоссе 95, — потому лишь, что Лили Кэвэней однажды была счастлива здесь.

В 1968 году, за год до рождения Джека, Лили выдвинули на соискание международной премии за роль в кинофильме «Пламя».

В этом фильме талант Лили раскрылся более полно, чем в ее обычных ролях «плохих девочек». Никто не ожидал, что Лили способна победить, и меньше всех сама Лили; но для нее гораздо более важной и приятной была пришедшая одновременно с выдвижением на премию известность — Лили ужасно гордилась собой и Фил Сойер увез ее на три недели в Альгамбру, чтобы достойно отпраздновать этот успех. Там, на другом конце континента, они смотрели вручение Оскаров по телевизору, попивая шампанское в постели. Если бы Джек был старше и проявлял интерес к подобным вопросам, то мог бы узнать, что Альгамбра была местом его зачатия.

Когда зачитали список актрис, выдвинутых на соискание премии, Лили, в соответствии с семейной легендой, прошептала Филу: «Если я выиграю, то станцую танец папуасов у тебя на животе».

Но победила Руфь Гордон, и Лили сказала: «Уверена, она заслуживает этого. Она — великая актриса». И тут же, прижавшись к груди мужа, прошептала: «Лучше предложи мне следующую роль, глупышка». Больше таких работ не было. Последняя роль Лили, сыгранная через два года после смерти Фила, была роль циничной экс-проститутки в фильме под названием «Маньяки на мотоциклах».

Пока Лили вспоминала, Джек думал, как он будет выгружать весь их багаж. Одна из сумок раскрылась, и из нее высыпались старые фотографии, носки, шахматы, детские книжки и другое барахло.

Джек начал все это заталкивать обратно в сумку. Лили медленно поднималась вверх по ступенькам походкой усталой старой леди. «Я нашла свое убежище», — сказала она, не оборачиваясь.

Джек упаковал сумку, разогнулся и вновь посмотрел на небо, где, как он был уверен, мелькнула радуга. Радуги не было. Только неуютное, переменчивое небо.

— Иди ко мне, [1] — сказал кто-то позади него тихим ласковым голосом.

— Что? — спросил он, оглянувшись.

Перед ним тянулись пустынные сады и шоссе.

— Да? — сказала его мать. Она удивленно смотрела на него, держась за ручку дубовой двери.

— Мне показалось, — ответил он. Не было ни голоса, ни радуги. Джек выбросил все это из головы и посмотрел на мать, сражающуюся с тяжелой дверью. — Подожди, я помогу, — сказал он и начал подниматься по ступенькам, осторожно неся большой чемодан и бумажный пакет, набитый свитерами.

  2  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×