Талисман

В ряду перед ними вспыхнул желтый огонек спички. Джек почувствовал сигаретный дым и запах гари от кинопроектора, так хорошо знакомый ему с детства. Волку этот запах напомнил пожар в лесу.

— Джек…

— Тссс, кино начинается.

«…А я засыпаю».

Джек никогда не узнает, какого героизма потребовали от Волка следующие несколько минут; Волк и сам до конца не знал этого. Он знал только, что должен попытаться выдержать окружающий кошмар для блага своего друга.

«Все должно быть в порядке, — думал он, — смотри, Волк. Джек собирается вздремнуть. Все будет в порядке… Волк!..»

Но эмоции в Волке развивались весьма бурно. Его сознание говорило ему, что все в порядке, что Джек не бросит его — но все эти аргументы были равносильны тому, как мужчина с насморком уговаривает себя не сморкаться в церкви, потому что это неприлично.

Он чувствовал в темноте запах пожара, испуганно косясь на каждую тень, мелькающую в зале, и ожидая, что сейчас что-нибудь свалится ему на голову. Потом волшебное окно перед ним открылось, и он, замерев с широко раскрытыми глазами, стал ожидать, что будет дальше. Замелькали какие-то черточки.

— Титры, — прошептал Джек. — Прекрати шуметь, тебе это понравится.

Потом появились Голоса. Один сказал — «некурить». Другой сказал — «отстань». Один сказал — «берегиськрысы». Другой сказал — «сегоднячетвергвтораяполовинадня».

Джек сонно пробормотал что-то. Он уже почти спал.

Наконец голос сказал: «атеперьнашакинокомпанияпредставляет…» и тут Волк потерял контроль над собой. Мультфильм был довольно громко озвучен, а оператор, очевидно, забыл отрегулировать звук.

Волшебное окно открылось, и Волк увидел огонь — оранжевые и красные блики.

Он завыл и вскочил на ноги, увлекая за собой Джека, который скорее спал, чем бодрствовал.

— Джек, — вопил он. — Вставай! Пойдем отсюда! Волк! Огонь! Смотри — огонь! Волк! Волк!..

— Тихо вы там! — зашумели в зале. Открылась задняя дверь кинозала.

— Что здесь происходит?

— Волк, заткнись, — зашипел Джек. — Во имя Господа…

— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У! — завыл Волк.

Сидящая рядом с ними женщина бросила на Волка взгляд и испуганно схватила на руки своего младенца.

— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!

Мужчина тремя рядами ниже повернул голову и с интересом стал рассматривать их. Его шляпа съехала набок, обнажив одно оттопыренное ухо.

— Как интересно! — сказал он. — Оборотни в Лондоне, верно?

— Все в порядке, — сказал Джек. — Мы уходим. Никаких проблем. Только… только не делай этого больше, ладно? Ладно?

Он потащил Волка к выходу. В нем поднялась волна страха.

Свет прожектора резал глаза. Женщина с ребенком вжалась в угол. Она увидела Джека, увидела все еще воющего Волка, и крепче прижала к себе ребенка.

Контролер, билетерша, киномеханик и высокий человек в униформе приближались. Джеку пришло в голову, что человек в униформе — владелец кинотеатра. Входные двери кинотеатра были распахнуты настежь.

— Вон отсюда! — заорал мужчина в униформе. — Вон отсюда! Я уже вызвал полицию! Через пять минут они будут здесь!

«Черт тебя подери, — думал Джек, ощущая прилив надежды. — У тебя нет времени. Если мы удерем, возможно, отпадет повод для беспокойства».

— Мы уходим, — сказал он. — Прошу прощения. У моего… моего брата был… эпилептический припадок. Мы… мы забыли его лекарства.

При слове «эпилептический» билетерша и контролер отпрянули назад, как будто Джек сказал: «проказа».

— Пошли, Волк.

Глаза владельца кинотеатра расширились. Джек проследил направление его взгляда и заметил, что Волк обмочился.

Волк также увидел это. Многое в мире Джека было чужим для него, но он хорошо знал, что такое презрительный взгляд. Он громко застонал.

— Джек, прости меня. Мне так стыдно!..

«Волку СТЫДНО!»

— Выведи его отсюда, — потребовал владелец и повернулся, чтобы уйти.

Джек потащил Волка за руку к выходу.

— Пошли, Волк! — приговаривал он спокойно и доброжелательно. — Пойдем; это моя вина, а не твоя. Пойдем же!

— Стыдно! — Волк оставался безутешным. — Я плохой, Бог наказал меня, я совсем плохой!

— Ты очень хороший, — уверил его Джек. — Пойдем.

Они вышли на улицу, и октябрьское уходящее тепло приняло их в свои объятия.

В двадцати ярдах от них стояла женщина с ребенком. Увидев Волка и Джека, она бросилась к своей машине, держа ребенка перед собой, как щит.