Молния

Как только Спенсер распрощался и повесил трубку, Лора позвонила Данни на работу и рассказала о предложении.

Он посоветовал:

- Если это их начальная ставка, соглашайся. Иначе отказывайся.

- Но, Данни, разве мы можем отказываться? Я езжу на своей машине уже одиннадцать лет, она того гляди развалится. А твоей уже четыре года.

- Помнишь, что я сказал тебе об этой книге? Что это зеркало твоей души?

- Ты очень добрый, но...

- Откажись, Лора. Послушай меня. Тебе кажется, что если ты откажешься от этих тысяч, то бросишь вызов благосклонной к тебе судьбе и тебе вновь понадобится помощь той молнии, о которой ты мне рассказывала. Но ты заработала этот подарок, и судьба не может тебя его лишить.

Лора позвонила Спенсеру Кину и объявила о своем решении.

Возбужденная, взволнованная и уже сожалеющая о потере ста тысяч, она поспешила в кабинет, села за пишущую машинку и смотрела на лист с начатым рассказом до тех пор, пока до нее не донесся запах куриного супа, который она оставила на плите. Она бросилась в кухню и обнаружила, что суп почти выкипел, а подгоревшая вермишель прилипла к дну кастрюльки.

В два десять, то есть в пять десять по нью-йоркскому времени снова позвонил Спенсер и сообщил, что "Викинг" считает эти сто тысяч начальной аукционной ценой.

- Значит, вы получите за "Седрах" по меньшей мере сто тысяч. Думаю, что мы проведем аукцион двадцать шестого сентября. Это будет настоящая битва, Лора, вот увидите.

Весь остаток дня она изо всех сил подбадривала себя, но не могла избавиться от беспокойства. "Седрах" уже имеет большой успех. Ей нечего беспокоиться, уверяла она себя, но по-прежнему терзалась.

Дании пришел с работы и принес бутылку шампанского, букет роз и коробку дорогого шоколада. Они сидели на диване, ели конфеты, пили шампанское и говорили о своем будущем, которое представлялось им абсолютно безоблачным; но беспокойство не оставляло Лору. Наконец она сказала:

- Я не хочу шоколада, и мне не нужны шампанское и розы, и деньги мне тоже не нужны. Я хочу тебя. Я хочу в кровать.

Они долго любили друг друга. Последние лучи летнего солнца исчезли за окном, пришла ночь, и только тогда они неохотно и благодарно разомкнули объятия. Лежа рядом с ней в темноте, Дании нежно целовал ее грудь, шею, глаза, губы. Ее беспокойство наконец стихло. Но не одни только любовные объятия прогнали страхи. Подлинная душевная близость, искренняя преданность друг другу, неразрывная общность надежд, планов, судьбы - вот что служило всеизлечиваюшим лекарством; их объединяло великое доброе чувство, чувство семьи, и это чувство служило надежной защитой от всех жизненных невзгод.

* * *

В среду, двадцать шестого сентября, Дании взял свободный день, чтобы быть рядом с Лорой, когда придут вести из Нью-Йорка.

В семь тридцать утра, в десять тридцать по нью-йоркскому времени, позвонил Спенсер Кин и сообщил, что издательство "Рэндом Хаус" сделало первое предложение, превысившее начальную сумму.

- Сто двадцать пять тысяч, и это только Первая цена.

Через два часа Спенсер снова позвонил.

- Все ушли обедать, так что пока затишье;

Сейчас цена дошла до трехсот пятидесяти тысяч, шесть издательств еще продолжают борьбу.

- Триста пятьдесят тысяч? - переспросила Лора.

Раздался звон: Данни, который мыл посуду после завтрака, уронил и разбил тарелку.

Когда Лора положила трубку и взглянула на Дании, тот сказал:

- Если мне не изменяет память, ты, кажется, называла эту книгу дерьмом?

Через четыре с половиной часа, когда они, сидя за кухонным столом, безуспешно пытались сосредоточиться на карточной игре и все время ошибались в подсчете очков, Спенсер Кин позвонил еще раз. Данни ловил каждое слово разговора.

Спенсер сказал:

- Советую вам сесть, Лора.

- Я готова ко всему, Спенсер. Мне не нужен стул. Говорите.

- Аукцион закончился. Книга досталась издательству "Саймон и Шустер". Один миллион двести двадцать пять тысяч долларов.

Потрясенная, растерянная, Лора говорила со Спенсером еще минут десять, но, повесив трубку, не могла вспомнить, о чем шел разговор после объявления цены. Данни вопросительно на нее смотрел, и Лора вспомнила, что он не в курсе дела. Она назвала издательство и сумму. С минуту они в молчании смотрели друг на друга.

Потом Лора сказала:

- Наверное, теперь мы можем позволить себе ребенка.

7

Штефан остановил машину на вершине холма и оглядел те полмили заснеженного шоссе, на котором все должно было произойти. Слева, за встречной полосой, заросший деревьями склон горы круто обрывался у шоссе. Справа узкая, с невысокой насыпью обочина отделяла дорогу от пропасти. И никакого ограждения, которое могло бы спасти от смертельного падения вниз.