Мой личный враг

Рогнеда задумалась, потом молча кивнула и ответила:

— Я вас поняла… Буду искать мужа. Сегодня же составлю список требуемых качеств и приступлю к строгому отбору!

— Сначала школу окончи, — чуть грубовато приказал главный. — Яринка, тебя тоже касается — замуж, как и договорились, зимой, но обучение надо завершить! А теперь живо на лекции все, кроме Ярославы, но сначала что сказать нужно?

Рогнеда сделала книксен и отработанным до автоматизма покорным тоном произнесла:

— Прошу прощения за свое неадекватное поведение. Больше подобное не повторится.

Ректор промолчал, эльф с достоинством кивнул, принимая извинения.

Когда ведьмочки вышли, главный приказал мне:

— Подожди пару минут за дверью, хорошо?

— Конечно, — и я тоже кабинет покинула.

Едва оказалась за дверью, меня как сожмут.

— Ярослава… — и сережка-череп в мой нос стукнулась.

— Ташши… задушишь! — я отчаянно попыталась вырваться.

Отпустил, глупо улыбаясь. Думала, уж больше никто не станет испытывать на прочность мои ребра… ошиблась.

— Ярослава! — Лин налетела и сжала так, что я только хрипеть и могла. Хотя чему удивляться — она же боевой маг. Физподготовка и владение мечом у этих вояк на уровне выше среднего. — Ярославочка, спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо! Милая моя, родная, хорошая, ты же не только его спасла, ты мою жизнь сохранила!

Я уж хотела сказать: да чего уж там, мелочи, но тут Лин добавила:

— Я бы не смогла жить без него! Яд бы выпила, но не смогла бы без него жить… Спасибо, спасибо… Ярослава, я никогда не устану тебя благодарить!

И она снова сжала меня, но я уже даже хрипеть не пыталась. Руки опустились, настроение такое замечательное после охоты Рогнеды на эльфа начало как-то стремительно падать вниз, и вообще…

— А где вы были? — задала я первый попавшийся вопрос.

Лин меня отпустила, и я смогла оглядеться. Тут были все — и те самые парни, которые у целителей обсуждали методы использования и распределения ведьмочек, и Ташши с некромантами, ну и Лин. И все мне весело и приветливо улыбались.

— Кто бы мог подумать, что нас спасет ведьма, — произнес тот, которого я запомнила как Реса. — Но спасибо, Ярослава, я уж с жизнью простился, а тут ты. Спасибо.

— Ну у меня двойной долг, — Аниас мне улыбнулся. — Как самочувствие?

— Хорошее, — откровенно говоря, под их взглядами мне было крайне неуютно. Потом решила спросить: — Слушайте, я одного не могу понять. Вот когда Инар обменялся с Лин и пошел к магу-отступнику, он что, не соображал, что вас всех подставляет?

Парни разом посмотрели на Лин, девушка, бледная, исхудавшая, с темными кругами под глазами, сдавленно прошептала:

— Это я под удар всех подставила…

И так мне ее жалко стало.

— Да ладно, — говорю, — они тоже хороши, могли бы и объяснить, что происходит, а вместо этого усыпили и у нас оставили. Так что доля их вины тут тоже имеется, и внушительная такая.

Но Лин почему-то при моих словах опускала голову все ниже, потом и вовсе плакать начала. Объяснил мне все Ташши:

— Понимаешь, Инар понял, чего добивается отступник, и перестроил векторы силы, то есть когда Лин вошла, мы все должны были направить удар на Инара и того урода. Инар все рассчитал, плюс вплел в мою пентаграмму практически весь свой магический резерв — отступнику Инар достался пустым. И в момент обращения мы попытались исполнить задуманное, а Лин… она вмешалась, и удар ушел вправо… Коту под хвост короче!

— Простите, — прошептала магиня.

— Сейчас мы уже простили, а там… я тебя сам лично был готов убить, — высказался Рес.

Я взяла Лин за руку, пытаясь успокоить, но у нее от этого жеста поддержки вообще истерика началась. Пока Лианна рыдала на моем плече, я судорожно достала мятную пастилу, развернула, дала ей. Рыдания стали тише, и все же продолжались.

— Лин, — я погладила сотрясающиеся от безмолвных рыданий плечи, — Лин… я поступила так же…

— Ты да, — согласился Леонс, — но к тому моменту уже прибыл главный, да и Инар не маг-отступник, он бы нас всех убить не смог. Ты нас на верную смерть не отправляла, а Лин…

Я его, конечно, выслушала, но после сказала:

— Она просто любит.

Девушка перестала плакать.

— Не понимаю я этого, — хмуро произнес Ташши, — одно дело любить и ради этого отдать свою жизнь за любимую. Инар так и поступил, и мы приняли и его решение, и его выбор. Но я не понимаю, как можно было обречь на смерть всех нас ради временного спасения того, кого уже и живым назвать было нельзя.