Видение

Дин Кунц

Видение

«Vision» , перевод О. Волосюк

Посвящается Клер М. Смит с любовью и благодарностью.

Понедельник, 21 декабря

Глава 1

— Перчатки в крови.

Она подняла руки и посмотрела на них — она смотрела сквозь них.

Голос ее был мягким, но напряженным.

— Кровь на его руках.

Ее собственные руки были чисты и очень бледны.

Ее муж подался вперед с заднего сиденья патрульной машины.

— Мэри?

Она не откликнулась.

— Мэри, ты меня слышишь?

— Да.

— Чью кровь ты видишь?

— Точно не знаю?

— Кровь жертвы?

— Нет. Дело в том... это его собственная кровь.

— Убийцы?

— Да.

— У него на руках его собственная кровь?

— Именно, — сказала она.

— Он ранил себя?

— Но не сильно.

— Сейчас?

— Не знаю.

— Попробуй проникнуть внутрь него.

— Я уже это сделала.

— Проникни глубже.

— Я не читаю мысли.

— Знаю, дорогая. Но ты очень к тому близка.

Испарина придала лицу Мэри Берген сходство с покрытыми керамической глазурью ликами алтарных святых. Ее гладкая кожа светилась в зеленом свете приборной панели. Темные глаза блестели, но взгляд был отсутствующий, пустой.

Вдруг она наклонилась вперед и задрожала.

Сидевший на месте водителя шеф полиции Харли Барнс обеспокоенно отодвинулся, вцепившись огромными руками в руль.

— Он отсасывает рану, — произнесла она. — Отсасывает свою собственную кровь.

После тридцати лет службы в полиции Барнс не предполагал, что его можно чем-то удивить или испугать. И вот всего за один вечер он не раз испытал удивление, не говоря уже о том, что сердце его учащенно колотилось от страха.

Укрытые в тени деревьев улицы были знакомы ему так же хорошо, как контуры его собственного лица. Однако в этот вечер, под проливным дождем, они, казалось, таили какую-то угрозу. Скользя по мокрой дороге, зловеще скрежетали покрышки колес. С глухим шумом, подобно метроному, двигались дворники на ветровом стекле.

Вид у женщины, сидевшей рядом с Барнсом, был совершенно отрешенный. Однако ее облик вызывал менее тревожное чувство, чем те перемены, которые, благодаря ее присутствию, произошли в патрульной машине. По мере того как она входила в транс, влажный воздух прояснялся все больше и больше. Барнс был уверен, что это ему не показалось. Привычный шум бури и звук движущейся машины перекрывались постоянно повторявшимся тихим бормотанием. Он чувствовал, что от этой женщины исходит радиация какой-то неописуемой силы. Барнс был здравомыслящим человеком и уж совсем не суеверным, однако никак не мог отделаться от этого чувства.

Она наклонилась вперед, насколько позволял привязной ремень, затем обхватила себя руками и застонала, будто кто-то сделал ей больно.

Макс Берген, приподнявшись с заднего сиденья, дотронулся до нее.

Что-то тихо пробормотав, она несколько расслабилась.

Его рука выглядела огромной на ее изящном плече. Он был высоким, грубосколоченным, с хорошо разработанными мускулами и резкими чертами лица. Ему было сорок, на десять лет больше, чем его жене. Более всего привлекали внимание его глаза — серые, холодные, лишенные малейшей искорки теплоты и юмора.

Шеф полиции Барнс никогда не видел его улыбающимся. Было ясно, что Берген питал к Мэри сильные и сложные чувства, а к остальному миру не испытывал ничего, кроме презрения. Так по крайней мере казалось.

— Поверните у ближайшего угла, — проговорила женщина.

Барнс вежливо перебил ее:

— Направо или налево?

— Направо, — сказала она.

По обе стороны улицы были расположены тридцатилетней давности дома, украшенные лепниной, главным образом в калифорнийско-испанском стиле. Желтый свет слабо мерцал за занавесками, задернутыми на окнах, чтобы укрыться от пронизывающего холода промозглого декабрьского вечера. Эта улица была намного темнее той, с которой они только что свернули. Уличные фонари стояли только по углам, а между ними заполняли пространство темно-лиловые тени, еще более сгустившиеся от дождя.

После поворота Барнс двигался со скоростью не более десяти миль в час. Судя по поведению женщины, он рассчитывал, что поиски близятся к концу.

Мэри сидела теперь в машине абсолютно прямо. Ее голос стал громче и яснее, чем прежде, когда она только начала использовать свой дар ясновидения.

— У меня возникло видение... Я вижу забор... Да-а... Я вижу его сейчас... Он поранил себе руку... о забор...