Зелёная Миля (Green Mile)

Уортон хохотал, как Уайлдмарк, Уортон кричал: «У нас сегодня праздник или что?» Я даже не стал завтракать после всего этого, я просто пришел сюда в солярий и начал писать.

Привидения? Конечно.

Я знаю все о привидениях.

2.

– Эй, ребята! – засмеялся Уортон. – У нас сегодня праздник или что?

Все время крича и смеясь, Уортон снова принялся душить Дина своей цепью. А почему бы и нет? Уортон знал то, что и Дин, и Харри, и мой друг Брутус Ховелл: поджарить его можно лишь один раз.

– Бей его! – закричал Харри Тервиллиджер. Он бросился на Уортона, пытаясь остановить все в самом начале, но Уортон его отбросил, и Харри пытался подняться на ноги. – Перси, бей его!

Но Перси только стоял с дубинкой в руке, вытаращив глаза, как суповые миски. Он так любил свою дубинку, вы скажете, что вот появился шанс поработать ею, которого он искал с самого прихода в Холодную Гору. Но шанс представился, а он был слишком напуган, чтобы воспользоваться им. Перед ним оказался не перепуганный французик вроде Делакруа и не черный великан, который вообще был словно не в себе, как Джон Коффи, перед ним стоял сущий дьявол.

Я выскочил из камеры Уортона, уронив бумаги и вы-хватив пистолет. Второй раз за этот день я забыл про свою инфекцию, жгущую мне низ живота. Я не сомне-ваюсь в правдивости рассказа остальных о том, что у Уортона было безучастное лицо и отсутствующие глаза, как они потом говорили, но тот, кого я увидел, был не Уортон. Я увидел лицо зверя – не разумного, а хитрого, злобного... и веселого. Да. Он делал то, для чего был создан. Место и обстоятельства значения не имели. А еще я увидел красное, раздувшееся лицо Дина Стэнтона. Он умирал на моих глазах. Уортон увидел пистолет и по-вернул Дина перед собой так, что при стрельбе я обя-зательно задел бы обоих. Из-за плеча Дина сверкающий голубой глаз призывал меня выстрелить. Второй глаз Уор-тона прятался за волосами Дина. Дальше я увидел Перси, замершего в нерешительности с приподнятой дубинкой. И вот тогда в дверном проеме показалось чудо во плоти: Брутус Ховелл. Он закончил перетаскивать оборудование лазарета и пришел узнать, не хочет ли кто кофе.

Брут начал действовать без малейших колебаний: отодвинул Перси в сторону, вжав в стену одним зубодробительным толчком, вытащил свою дубинку из петли и со всей силой обрушил серию ударов по затылку Уортона правой рукой. Послышался глухой звук, словно по скорлупе, как будто в черепе Уортона совсем не было мозгов, – и наконец цепь вокруг шеи Дина ослабла. Уортон упал, как мешок с мукой, а Дин отполз в сторону, хрипло кашляя, держась рукой за горло, с вытаращенными глазами.

Я сел на колени возле него, но он резко покачал головой,

– Все нормально, – выдохнул он. – Следите... ним! – Он показал головой на Уортона. – Закройте! Камера!

Я подумал, что после такого тяжелого удара Брута Уортону понадобится не камера, а гроб. Но увы! – нам не повезло. Уортон был оглушен, но далеко не покойник. Он лежал, растянувшись на боку, откинув одну руку, так что пальцы касались линолеума на Зеленой Миле, закрыв глаза, дыхание его было медленным, но ровным. На лице даже появилось подобие мирной улыбки, словно он заснул под звуки своей любимой колыбельной. Тоненькая струй-ка крови стекала по волосам, окрашивая воротник его но-вой тюремной рубашки. Вот и все.

– Перси, – сказал я. – Помоги мне!

Перси не шевельнулся, просто стоял у стены, глядя широко открытыми испуганными глазами. Вряд ли он соображал, где находится.

– Перси, черт бы тебя побрал, а ну держи его!

Тогда он сдвинулся, а Харри помог ему. Втроем мы перетащили бесчувственное тело мистера Уортона в камеру, пока Брут помогал Дину подняться и держал его по-матерински нежно, а Дин в это время наклонялся вперед и заглатывал в легкие воздух.

Наш новый «проблемный ребенок» не просыпался почти три часа, а когда проснулся, то оказалось, что мощный удар Брута не оставил никаких следов. Уортон двигался, как и раньше – быстро. Только что он лежал на койке, словно мертвый, а в следующую секунду уже стоял у решетки – молча, как кот, – и смотрел на меня, пока я сидел за столом дежурного и писал рапорт о происшествии. Когда в конце концов я почувствовал взгляд и поднял глаза, он был тут как тут, с улыбочкой, демонстрирующей ряд почерневших и уже поредевших гнилых зубов. Я вздрогнул, увидев его. Я старался этого не показать, но по-моему, он понял.

– Эй, холуй, – бросил он. – В следующий раз твоя очередь. И я не промахнусь.