Перышко из крыла ангела

– Ту, которую твой отец написал? – Ей показалось или голос его опустился до минусовых отметок?

– Ну да, про выставку.

– Видел. Кстати, зря он так. Я бы на месте Димитриса обиделся, – льдинки так и позвякивали, сталкиваясь друг с другом.

– Да ладно? – удивилась Таня. – Ник… то есть отец говорит, что звезды рады любому упоминанию о них в прессе – лишь бы о них не забывали. А кочевряжатся так, для порядка. Чтобы опять же лишний раз имя прозвучало – хоть по поводу конфликта с журналистом.

– Вижу, что твой отец действительно в теме… Извини, у меня срочное дело. Буду ждать тебя на углу, где всегда.

– ОК, – согласилась Таня и нажала «отбой».

А что, если Миша прав, и Димитрис действительно обиделся на отца и из мести послал ей эти статьи…

«Ну конечно! – тут же рассмеялась она. – Очень это Димитрису надо. Да и месть какая-то странная…»

И чего она вчера вообще так расстроилась?! Случай-то ерундовый. Ну подумаешь, статьи… Вся проблема, как говорится, не стоит и выеденного яйца – и уж, конечно, не стоит думать над ней в первый день лета!

Чтобы занять время, оставшееся до встречи с Мишей, Таня решила сходить в кино.

Ближайший сеанс начинался как раз через полчаса.

Девочка купила билет, большой стакан колы, кулек с сырным попкорном, и все тревожные мысли окончательно вылетели из ее головы.

Глава 9

Тени наступают

Вечером, когда Таня встретилась с Мишей, ей показалось, что он выглядит усталым и немного нервничает. Впрочем, расспрашивать его она не стала: мало ли у человека проблем – один ЕГЭ опять же чего стоит! Захочет – сам расскажет.

– Знаешь, у меня есть предложение, – сказал вдруг Миша. – А поехали на ВДНХ? Там самое высокое в Москве колесо обозрения и еще всякие интересные аттракционы есть. Ты же любишь высоту. – Он даже не спрашивал, он утверждал.

– Здорово, а ты что, стал миллионером? Наследство получил? – поинтересовалась Таня.

– Почти! – загадочно улыбнулся он. – Представляешь, Рокфеллер оказался моим потерянным в детстве дедушкой!.. Ладно, шучу! Я тут недавно кое-какой перевод делал. Первая почти что официальная работа. Ну и заработал просто неприличную кучу денег. Теперь перед нами встает сама сложная в мире задача: потратить их до копейки!

– Зачем же до копейки? – удивилась Таня.

Вот ее мама всегда приучала к экономии. Вернее, пыталась приучить.

– А разве нет приметы, что потратить первый гонорар нужно подчистую? Нет? Ну тогда будет! Поехали, а то задача нам предстоит сложная, а времени, – он перевел взгляд на часы, – уже достаточно!

– Поехали! – легко согласилась девочка.

Когда они с Мишей уже шли по ВДНХ в сторону колеса обозрения, Таня чувствовала себя почти что на вершине блаженства. Наконец у нее появился настоящий парень! Такой, о каком она всегда мечтала. Сильный, умный, храбрый, щедрый и еще, конечно, очень красивый. Вон как на него девчонки смотрят!

А девчонки и вправду смотрели. Вон та, веснушчатая блондинка в красном платье и на каблуках даже оглянулась, а потом смерила Таню оценивающим взглядом и скривила гримаску: мол «фи», а девочка-то у красавчика так себе – ничего особенного.

Таня, заметив этот взгляд, скорчила рожу в ответ и даже показала незнакомке язык.

Блондиночка передернула плечиками и, отвернувшись, зацокала дальше.

Ну, подумаешь – фифа на каблуках!

И Таня тут же забыла о ней. Играла музыка, вокруг сновали прохожие, и видно было, что у всех сегодня особое, летнее настроение.

Они купили по кулечку миндаля, Таня – с солью, а Миша – с сахаром, и билеты в открытую кабинку колеса обозрения.

Затем выстояли небольшую очередь на посадку, и вот уже заскрипела, опускаясь, металлическая планка, и колесо продолжило свое вращение, плавно поднимая их все выше и выше над землей. Таня болтала ногами и озиралась. Как здорово! Высота снова, как и тогда, в недостроенном доме, пьянила ее. Только тонкая металлическая планка была между ней и пропастью. Адреналин хлынул в кровь, и девочка радостно засмеялась.

Она повернула голову к Мише, ища в его глазах отражение своего сумасшедшего восторга и… будто налетела на невидимое стекло. Его глаза оказались холодными и спокойными, будто он сидел на скамеечке в парке у своего дома.

– Тебе не нравится? – спросила она, с трудом веря, что зрелище, расстелившееся где-то внизу, у них под ногами, может оставить кого-то равнодушным.

– Да нет, нормально, – отозвался Миша, – извини, я задумался.