129  

На кухне отец разворачивает тачку, берётся за ручки и катит её к двери в подвал, которую закрыл и запер на засов. Колесо оставляет след на рассыпанном сахаре. Скотт никогда этого не забудет.

— Открой дверь, Скотт.

— Папа, а если он… там?

— Тогда я сшибу его вниз этой хреновиной. Если ты хочешь спасти брата, перестань болтать и открой эту долбаную дверь.

Скотт отодвигает засов и открывает дверь. Пола за ней нет. Скотт видит тень Пола, привязанного к столбу, и что-то внутри него расслабляется.

— Отойди в сторону, сын.

Скотт отходит. Его отец вкатывает тачку на верхнюю площадку лестницы в подвал. Разворачивает колесом к ступеням и наклоняет, тормозя колесо ногой, когда оно пытается откатиться назад. Цепь грохает о деревянные ступени, расщепляет две, а потом разбивает ещё несколько по пути вниз. Отец откатывает тачку в сторону и сам спешит в подвал, на полпути догоняет цепь, ногой помогает ей добраться до самого низа. Скотт следует за ним и видит Пола, наклонившегося вперёд, без сознания, с залитым кровью лицом. Уголок его рта непрерывно дёргается. Один зуб лежит на воротнике рубашки.

— Что тыс ним сделал? — чуть ли не кричит Скотт.

— Хряпнул доской. Пришлось, — отвечает отец, и голос его — вот неожиданность! — звучит виновато. — Он приходил в себя, а ты всё возился в сарае. Всё с ним будет хорошо. Когда в них бурлит дурная кровь, сильно им не навредишь.

Скотт едва слышит его. Вид залитого кровью Пола заставляет забыть о том, что случилось на кухне. Он пытается проскочить мимо отца к брату, но отец успевает схватить его.

— Нельзя, если, конечно, ты хочешь жить, — говорит Спарки Лэндон, и Скотта останавливает не рука на плече, а невероятная нежность, которую он слышит в голосе отца. — Потому что он учует тебя, если ты подойдёшь вплотную. Даже без сознания. Учует и вернётся.

Он видит, что младший сын смотрит на него, и кивает.

— Да. Он сейчас что дикий зверь. Людоед. И если мы не найдём способа удержать его, нам придётся его убить. Ты понимаешь?

Скотт кивает. Потом с его губ срывается громкое рыдание, которое звучит как крик осла. Всё с той же нежностью отец тянется к нему, вытирает соплю из-под носа, сбрасывает на пол.

— Тогда перестань хныкать и помоги мне с этими цепями. Мы используем центральный столб и стол с печатным станком. Этот чёртов станок должен весить четыре, а то и пять сотен фунтов.

— А если этого не хватит, чтобы удержать его? Спарки Лэндон медленно качает головой.

— Тогда не знаю.


16

Лёжа в постели рядом с будущей женой, слушая, как скрипит на ветру отель «Оленьи рога», Скотт говорит:

— Этого хватило. На три недели, во всяком случае, хватило. Вот где мой брат Пол провёл своё последнее Рождество, последний Новый год, последние три недели своей жизни… в этом вонючем подвале. — Он медленно качает головой. Она чувствует движение волос по её коже, чувствует, какие они влажные. Это пот. Пот и на лице, так перемешавшийся со слезами, что она не может сказать, где что.

— Ты не можешь представить себе, Лизи, какими были эти три недели, особенно когда отец уходил на работу и в доме оставались только он и я, оно и я…

— Твой отец уходил на работу?

— Нам надо было есть, не так ли? И платить за топливо для котла, потому что обогреть весь дом дровами не получалось, хотя мы и старались. Но прежде всего нельзя было вызывать у людей подозрений. Отец мне всё это объяснил.

Само собой, объяснил, подумала Лизи, но не озвучила свою мысль.

— Я предложил отцу порезать его и выпустить яд, как он всегда делал раньше, но отец ответил, что толку не будет, порезы не помогут, потому что дурная кровь воздействовала на мозг. И я знал, что воздействовала. Это существо ещё могло думать, но только самую малость. Когда отец уходил, оно звало меня по имени. Говорило, что приготовило мне бул, хороший бул, а в конце будет шоколадный батончик и бутылка «Ар-си». Иногда даже говорило с интонациями Пола, поэтому я подходил к двери в подвал, прикладывал ухо к дереву и слушал, даже зная, что это опасно. Отец сказал, что это опасно, велел не слушать и всегда держаться подальше от подвала, когда я оставался один дома, зажимать уши пальцами и читать вслух молитвы или кричать: «Будь ты проклят, будь проклят ты и лошадь, на которой ты прискакал», потому что и крики, и молитвы вели к одному и тому же и по крайней мере могли позволить не слушать это существо. Отец сказал, что Пола больше нет и в подвале привязан бул-дьявол из страны Кровь-булов, и он сказал: «Дьявол может зачаровывать, Скут, никто лучше Лэндонов не знает, как дьявол может зачаровывать.

  129  
×
×