История Лизи

— Да, я здесь, помощник шерифа! — и ни слова больше.

— Всё супер? В смысле, в порядке?

— Супер, — ответила она и удивилась себе, учитывая, что блузка напиталась кровью, а левая грудь пульсировала болью, как… ну, найти точное сравнение не представлялось возможным. Просто пульсировала.

Внизу (по прикидкам Лизи, у подножия лестницы) помощник шерифа Олстон рассмеялся.

— Я заглянул к вам по пути в Кэш-Корнерс. Там вроде бы пожар в доме. Подозревается поджог. Так что два или три часа вы будете одна.

— Хорошо.

— Сотовый телефон при вас?

Мобильник был при ней, и она сожалела, что не говорит сейчас по нему. Боялась, что потеряет сознание, если ей и дальше придётся ему кричать.

— Так точно! — крикнула она.

— Да? — В голосе слышалось сомнение. Господи, а если он поднимется и увидит её? По голосу чувствовалось, что желание подняться в рабочие апартаменты Скотта у него есть. Но когда помощник шерифа Олстон заговорил вновь, голос уже удалялся от лестницы. Она едва могла поверить, что рада этому, но да, обрадовалась. Теперь, когда процесс начался, ей хотелось довести его до конца.

— Если вам что-нибудь понадобится, сразу звоните. И на обратном пути я вновь к вам загляну. Если вы уедете, оставьте записку, чтобы я знал, что с вами всё в порядке и когда ждать вашего возвращения, хорошо?

И Лизи, которая уже начала понимать (пока смутно), что ждёт её впереди, ответила: «Обязательно!» Начать ей предстояло с возвращения в дом. Но сначала и прежде всего ей требовался глоток воды. Без воды её горло в самом скором времени могло загореться, как тот дом в Кэш-Корнере.

— На обратном пути я буду ехать мимо «Пателя», миссис Лэндон. Хотите, чтобы я вам что-нибудь оттуда привёз?

Да! Шестибаночную упаковку ледяной «кока-колы» и блок «Салем лайтс»!

— Нет, благодарю, помощник шерифа. — Она чувствовала, что потеряет голос, если этот разговор будет продолжаться. Даже если не потеряет, Олстон заметит, что с ней что-то не так.

— Не хотите даже пончиков? У них отличные пончики. — В голосе слышалась улыбка.

— Я на диете! — Это всё, на что она решилась.

— Да, да, я это уже слышал. Удачного вам дня, миссис Лэндон.

Господи, поставь на этом точку, взмолилась она, отвечая:

— И вам тоже, помощник шерифа.

На том перекрикивание и закончилось.

Лизи прислушивалась, ожидая, когда же заработает двигатель патрульной машины, в какой-то момент вроде бы услышала, но звук был очень уж тихий. Должно быть, он припарковался около почтового ящика, а по подъездной дорожке шёл пешком.

Лизи полежала ещё несколько мгновений, собираясь с духом, потом села. Дули взрезал грудь по диагонали, от низа к подмышке. Рваная рана уже начала закрываться, но движение привело к тому, что кровотечение усилилось. Боль — тем более. Лизи вскрикнула, чем только всё ухудшила. Кровь потекла по рёбрам. Серые пологи вновь начали сужать поле зрения, но усилием воли она их раздвинула, вновь и вновь повторяя мантру, пока зрение не прояснилось и мир не принял привычные очертания: Я должна это закончить. Я должна заглянуть за пурпур. Я должна это закончить и заглянуть за пурпур.

Да, за пурпур. На холме пурпуром был люпин; в её разуме — тяжёлый пурпурный занавес, который она создала сама (возможно, с помощью Скотта, наверняка с его молчаливого согласия).

Я заглядывала за него раньше.

Заглядывала? Да.

И я смогу сделать это снова. Заглянуть за него и сорвать эту чёртову штуковину, если придётся.

Вопрос: она и Скотт хоть раз говорили о Мальчишечьей луне после той ночи в отеле «Оленьи рога»? Лизи полагала, что нет. У них, разумеется, были свои кодовые слова, и, видит Бог, эти слова выплывали из-за пурпура, когда она не могла найти его в торговых центрах или продовольственных магазинах… не говоря уже о том дне, когда медсестра не нашла его на больничной койке… и он что-то бормотал о длинном мальчике, когда лежал на асфальте автомобильной стоянки после того, как Герд Аллен Коул стрелял в него… и Кентукки… Боулинг-Грин, где он лежал, умирая… Прекрати, Лизи! — Хор голосов. — Нельзя, маленькая Лизи! — кричали они. — Mein gott, ты не решишься!

Она пыталась забыть Мальчишечью луну даже после зимы 1996 года, когда…

— Когда я снова отправилась туда. — Её сухой голос прозвучал в кабинете умершего мужа ясно и отчётливо. — Зимой 1996 года я снова отправилась туда. Отправилась, чтобы привести его назад.