Вечные сны о любви

– А после школы то же самое было на работе, могу поспорить. Почему недвижимость?

Она пожала плечами.

– Я разбиралась в этом. Этим занимались мои отец и мать.

– Вы работали вместе с ними?

– Нет. — Она сказал это слишком быстро, и он понял, что задел ее за живое.

Он сменил тему.

– Вы начинали работать в Калифорнии?

– В Нью-Йорке.

– Далеко же от Калифорнии вас занесло. А что привело вас в Мэн?

– Семейные дела. Моя бабушка. Я приехала, чтобы за ней ухаживать и осталась, когда она… — Энни не смогла говорить дальше. Все это было еще слишком свежо в памяти. Она вдруг почувствовала комок в горле.

– Простите. — Бен налил еще кофе и подал ей чашку. Снова это ощущение. Этот быстрый нервный трепет в низу живота, когда их пальцы соприкоснулись. Энни подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее. Она поняла, что он почувствовал то же самое.

Раздался еще один удар грома, и на этот раз он прогромыхал прямо у них над головами. Свет вдруг начал мигать, потом погас совсем. Комната погрузилась в полную темноту.

Голос Бена прозвучал совсем близко от нее.

– Стойте спокойно. Я знаю эту комнату лучше вас.

Энни не нужно было убеждать оставаться на месте. Она слышала звук открываемых и закрываемых ящиков. Наконец он воскликнул:

– Есть фонарик!

Послышался щелчок, но свет не появился. Он выругался.

– Наверное, старые батарейки. Нужно найти свечи.

Она поняла, что он снова шарит в ящиках, затем раздалось довольное бормотание.

Через мгновение тьму разрезал маленький круг света. Бен вернулся к ней и протянул руку.

– Пойдемте. Я поведу вас. В большом зале есть камин, а возле него немного дров. Если я смогу развести огонь, то скоро у нас появится тепло и свет.

Она не смогла сдержать слабую дрожь.

– Вы думаете, электричества не будет всю ночь?

– Кто знает? — Он поднял свечу и всматривался в темноту, пока не увидел дверной проход. Потом он зашагал вперед, Энни шла рядом с ним. — Но вы не волнуйтесь. В этом старом доме камины есть почти во всех комнатах. И очень много свечей. У нас будет достаточно света, чтобы ориентироваться.

– Это хорошо.

В большом зале он провел ее к дивану и подождал, пока она удобно устроилась, потом повернулся к камину. Через несколько минут спомощью длинной спички и щепок ему удалось разжечь слабый огонь.

Со своего места на диване Энни смотрела на ткань его свитера, на мышцы, которые напрягались и вздувались на его спине и плечах, пока он работал.

Нельзя отрицать, что он был опасно привлекателен. Высокий, подтянутый, с прядями темных волос на лбу. И хотя его глаза слишком влекли к себе и, казалось, видели то, что она хотела бы скрыть, в его губах притаилась мягкость, что особенно было заметно в тех редких случаях, когда он улыбался. Тогда он был само очарование.

Одежда сидела на нем с небрежной элегантностью, он имел вид человека, полностью уверенного в себе.

Вскоре пламя уже лизало кору поленьев, наполняя комнату теплом и светом.

Он повернулся.

– Так лучше?

– Намного.

Она наблюдала, как он закрыл каминный экран, потом пересек комнату и сел рядом с ней.

– У вас отключали свет, когда вы жили здесь семьей?

– Летом такое случалось часто, поэтому мать всегда держала аварийный запас свечей.

Энни посмотрела на него с улыбкой.

– Я очень рада, что со мной такого никогда не случалось, когда я находилась в одиночестве. — Она сжала руки. — Иначе напугалась бы до смерти.

– Сомневаюсь. Как и все здравомыслящие люди, вы бы просто закатали рукава и что-нибудь придумали, чтобы уладить это маленькое неудобство. — Бен взял ее за руки, повернул ладонями вверх и стал изучать внимательно их.

Он провел указательным пальцем по ее ладони, вдоль линии, направляющейся к безымянному пальцу, и почувствовал, как она вздрогнула.

Его глаза прищурились, когда он снова взглянул на нее.

– Конечно, вы можете ошибаться насчет себя.

– И что это должно означать?

– Женщина, которую я могу предполагать в вас, судя по линиям ладони, — совсем не такая, как вы описали.

– Серьезно? И какая же она?

– Она не боится тяжелой работы. Но еще она — чуткий романтик, который страшится открыть эту сторону своей натуры, чтобы не быть обиженной.

Энни убрала руки.

– Это… глупо. Вы же не верите в такие вещи?