Нужные вещи

– Я знаю, – с сияющей улыбкой сказал Гонт.

– Но у вас закрыто, так что я не стану беспокоить…

– Мой магазин никогда не бывает закрыт для самых дорогих клиентов, и вас, мистер Френкел, я включаю в их число. И далеко не последним номером.

Заходите. – Он протянул руку.

Эверетт инстинктивно отпрянул, и Гонт, рассмеявшись, отступил, пропуская молодого фельдшера вперед.

– Честно говоря, я не могу задерживаться, – бормотал Эверетт, но чувствовал, как ноги сами несут его в полутемное помещение магазина, как будто знают что делают.

– Еще бы, конечно, не можете, – сказал Гонт. – Лекарь должен всегда быть на посту и во всеоружии, чтобы незамедлительно разорвать цепи болезни, сковавшие тело несчастных страдальцев. – На лице его возникла улыбка, сотканная из слегка вздернутых бровей, раздвинутых губ и крепко сжатых желтых зубов:

– …А также изгнать дьявола, завладевшего душой. Так?

– Приблизительно, – пробормотал Эверетт и почувствовал некоторое беспокойство, когда Гонт закрыл за ними дверь. Беспокоился он в основном о трубке: как бы с ней чего не случилось. Есть любители забираться в чужую машину. Даже при свете дня.

– С вашей трубкой все будет в порядке, – успокоил Гонт и достал из кармана белый конверт, на котором было написано только два слова: любовь МОЯ. – Вы помните, что обещали мне сделать одно небольшое одолжение, доктор Френкел?

– Я не док…

Брови мистера Гонта вытянулись в одну прямую линию, сойдясь на переносице, что заставило Эверетта вздрогнуть и замолчать на полуслове. Он даже отступил на шаг.

– Вы помните или вы не помните? – резко переспросил Гонт. – Отвечайте быстро, молодой человек, а то у меня уже пропадает уверенность в безопасности вашей трубки.

– Помню! – выпалил Эверетт. Он даже охрип от страха. – Я обещал подшутить над Сэлли Рэтклифф, логопедом.

Плотное соединение бровей на переносице слегка разошлось, и тут же тревога стала отпускать Френкела.

– Ну вот и славно. Пришло время выполнить обещание, доктор. Вот, возьмите.

Он протянул конверт. Эверетт потянул конверт на себя, стараясь не коснуться при этом пальцев Гонта.

– Сегодня в школе выходной день, но мисс Рэтклифф сидит в своем классе, проверяет журналы. Я знаю, вам не по пути к ферме Бергмейеров…

– Откуда вы все это знаете? – воскликнул потрясенный Эверетт глухим голосом, как кричит человек во сне. Мистер Гонт лишь отмахнулся от глупейшего вопроса:

– …но думаю, вам не составит труда заехать в школу на обратном пути, не так ли?

– Я думаю…

– …а поскольку посторонние в школе всегда вызывают подозрения, даже когда учеников нет, скажите, что вы заехали к школьной медсестре.

– Если она на месте, то было бы естественно, я думаю, – бормотал Эверетт заплетающимся голосом, – тем более, что я…

– …тем более, что вы до сих пор не забрали отчет по вакцинации школьников, – закончил за него Гонт. – Вот и хорошо. На самом деле ее там не будет, но ведь вы этого не могли знать, не так ли? Загляните в кабинет и все. Но по пути туда или обратно, как будет угодно, бросьте конверт в машину мисс Рэтклифф, ту самую, которую ей одолжил ее молодой человек. Я попросил бы вас положить его под сиденье водителя… но не совсем под него.

Положите так, чтобы уголок выглядывал.

Эверетту Френкелу не надо было объяснять, кто таков «молодой человек» мисс Рэтклифф – учитель физкультуры колледжа. Будь у него выбор, Эверетт предпочел бы разыграть его, самого Лестера Пратта, а не его невесту. Пратт был крепкий телом молодой баптист, всегда ходил в голубых футболках и тренировочных штанах с белыми полосами вдоль обеих штанин снаружи. Это был парень, чьи поры сочились потом и религиозностью в одинаковом количественном (и качественном) соотношении. Эверетту было на него в высшей степени плевать, но он временами задумывался, спала ли с ним мисс Рэтклифф, такой лакомый кусочек. Он думал, что, скорее всего, нет еще. Предполагал, что после слишком долгих поцелуев на крыльце перед расставанием, если Пратт слишком уж распалялся, Сэлли, вероятно, заставляла его сделать несколько приседаний на заднем дворе и пару кругов пробежаться вокруг дома.

– Сэлли снова разъезжает на праттмобиле?

– Конечно. – Гонт смотрел на него с некоторым недоверием. – Так что, доктор Френкел, вы готовы проявить свое остроумие?

– Конечно. – По правде говоря, Эверетт чувствовал большое облегчение.

Он боялся, что его заставят делать что-нибудь не слишком приятное: подложить пистон в башмак мисс Рэтклифф, или слабительное в молочно-шоколадный коктейль, или что-то вроде этого. А конверт – сущие пустяки, какой вред может причинить конверт?