Нужные вещи

– Говори, Полли, ты на связи.

– Алан? – Голос прозвучал так громко, что он вздрогнул. Это был голос великана, разъяренного великана. Он понял это с первого слова.

– Да, Полли, я слушаю, в чем дело?

Наступила пауза. Где-то в самой глубине этого молчания слышалось бормотание других голосов, люди разговаривали друг с другом о своих делах.

У него было время подумать, что, их разъединили, он успел понадеяться на это.

– Алан, я знаю, эта линия прослушивается, но ты поймешь меня. Как ты мог? Как ты только мог?

Что-то было знакомое в этом разговоре. Очень знакомое.

– Полли, я не понимаю тебя.

– Нет, ты наверняка все понимаешь. – Голос ее становился все глуше, все труднее было разобрать слова, и Алан понял, что если она не плачет, то очень скоро это случится. – Очень тяжело вдруг понять, что не знаешь человека, о котором думала, что знаешь все. Тяжело понять, что лицо, которое ты любила, всего лишь маска.

Что-то очень знакомое, и он теперь понял, что именно. Все, как в страшных снах, преследовавших его со дня смерти Энни и Тодда: он стоит на обочине дороги, а они проезжают мимо в «скауте». Они едут навстречу своей смерти. Он знает это и не в силах ничего изменить. Старается поднять руки, помахать, но они как будто налились чугуном. Он хочет крикнуть, но не может вспомнить, как открывается рот. Они проезжают мимо, как будто он невидимка.

И вот теперь то же самое – Полли разговаривает с ним, как с невидимкой.

– Энни… – Он с ужасом услышал, как произнес это имя и запнулся. Полли, я не знаю, о чем ты говоришь, но…

– Нет, понимаешь! – закричала она. – Не говори, что не понимаешь, это ложь. Почему ты не дождался, пока я сама все тебе не расскажу, Алан? А если не мог дождаться, почему не спросил меня? Зачем действовал за моей спиной?

Как ты только мог?

Он крепко зажмурил глаза, стараясь поймать хаотично пляшущие мысли, но это не помогло. Перед глазами внезапно всплыла отвратительная картина: Майк Хортон из «Джорнал-Реджистер» склонился над газетным сканнером и ожесточенно стенографирует в блокноте.

– Я не знаю, в чем ты меня подозреваешь, но наверняка ошибаешься.

Давай встретимся, поговорим…

– Нет, я не думаю, что в состоянии тебя сейчас видеть, Алан.

– Ничего подобного. Ты в состоянии, и мы поговорим обязательно. Я…

Но в этот момент в их разговор вмешался голос Генри Пейтона, вмешался мысленно, в памяти Алана. «Почему бы тебе не поговорить с ним теперь же, немедленно? Пока этот тип не задергался и не отправился навестить своих дальних родственников в Драй Хамп, Южная Дакота?».

– Что ты? – спрашивала Полли. – Что ты?

– Я просто кое-что вспомнил, – сдержанно произнес Алан.

– Неужели? Ты вспомнил о письме, которое писал в сентябре? Письмо в Сан-Франциско?

– Я не возьму в толк, о чем ты, Полли, Я не могу прийти немедленно, потому что… потому что тут недоразумение. Но позже…

Слова, которые произносила Полли, перемежались со всхлипами, и было очень трудно их разобрать, но он разбирал.

– Неужели ты не понимаешь. Алан? Позже уже ничего не будет. Уже никогда ничего не будет. Ты…

– Полли, прошу тебя…

– Нет, оставь меня в покое, ты, лицемерный, лживый сукин сын.

Щелчок.

И снова Алан слушал гудки освободившейся телефонной линии. Он огляделся по сторонам, по-прежнему стоя на углу улиц Школьной и Мейн с видом человека, который не знает где находится и не понимает как сюда попал. В глазах у него поселилась такая муть, какая возникает в последние несколько минут боя у боксеров – вот-вот колени подогнутся и они упадут на ринг для того, чтобы заснуть долгим сном. Как все это случилось? И как это случилось так быстро? Он представления не имел. Казалось, будто весь город за последнюю неделю потерял рассудок… что безумие это инфекционного характера и Полли тоже заразилась. Щелк!

– Эээ… Шериф? – Это была Шейла, и по ее напряженному тону он понял, что она держала ушки на макушке во время его разговора с Полли. – Алан? Ты еще там?

Он почувствовал непреодолимое желание вырвать микрофон из розетки и швырнуть в придорожные кусты. А потом уехать. Куда-нибудь. Просто перестать обо всем думать и ехать навстречу солнцу.

Но вместо этого он собрал все силы и подумал о Святоше Хью. Вот что его теперь должно волновать, потому что, вполне вероятно, именно Хью стал причиной смерти двух женщин. Его первоочередная проблема – Хью, а не Полли… И поняв это, он почувствовал большое облегчение. Он нажал кнопку передатчика.