Лицо в зеркале

Решив, что он уже минут пять безуспешно пытается

выудить слова из моря статических помех и молчания, Этан посмотрел на наручные часы. 12:26. Он просидел на телефоне полчаса.

Так долго и с силой прижатое к телефонной трубке ухо горело и пульсировало. Шея болела, руки затекли.

Удивленный и где-то сбитый с толку, Этан выпрямился. Его никогда не гипнотизировали, но он решил, что именно такие ощущения испытывает человек, окончательно выходя из транса.

С неохотой он положил трубку на рычаг.

Скорее всего, он слышал лишь намек на голос пустоты, намек, а может, слуховую иллюзию. И однако он вслушивался в него столь же яростно, как оператор гидролокатора субмарины вслушивается в пиканье своего прибора, чтобы уловить тот момент, когда приближающийся боевой корабль противника начинает сбрасывать глубинные бомбы.

Он не понимал, что делал. И почему.

И хотя в комнате не стояла тропическая жара, Этан рукавом рубашки стер со лба пот.

Он ожидал, что телефон зазвонит вновь. И подумывал о том, что лучше бы не снимать трубку.

Мысль эта встревожила его, потому что была ему чуждой. Почему не снимать трубку со звонящего телефонного аппарата?

Взгляд его прошелся по шести подаркам Райнерда, но остановился на трех маленьких колокольчиках из машины «Скорой помощи», в которой его никуда не везли.

Телефон не звонил две минуты, три, и тогда Этан включил компьютер и вновь вызвал на экран список телефонных звонков. Последним значился его звонок в отель, когда он попросил соединить его с Данни Уистлером.

Следовательно, звонка по его линии, продолжительностью в полчаса, компьютерная система не зарегистрировала.

Такого просто не могло быть.

Он смотрел на экран, думая о звонках по линии Фрика, об извращенце с тяжелым дыханием. Да, он поспешил отмести историю мальчика.

Бросив взгляд на телефонный аппарат, Этан увидел, как вспыхнула индикаторная лампочка на линии 24.

Звонок коммивояжера. Неправильно набранный номер. Или…

Чтобы удовлетворить свое любопытство, он бы мог подняться на третий этаж, где в отдельной комнате, за синей запертой дверью, стоял автоответчик, обслуживающий линию 24. Но, входя в эту комнату, он автоматически становился безработным.

Для Мин ду Лака и Ченнинга Манхейма комната за синей дверью была святилищем. И посторонним вход туда категорически воспрещался.

При чрезвычайных обстоятельствах Этан имел право использовать свой ключ-отмычку по всему дому. И только упомянутую выше синюю дверь открыть этим ключом он не мог.

***

Компания ангелов, приятный запах хвои, мягкость и уют огромного кресла не смогли убаюкать Фрика.

Он выбрался из кресла, направился к ближайшим полкам с книгами, выбрал роман.

В свои десять лет он читал книги, рекомендуемые шестнадцатилетним. И не гордился этим, потому что по собственному опыту знал, что большинство шестнадцатилетних — не вундеркинды, возможно, по той простой причине, что никто и не ждал от них ничего удивительного.

Даже мисс Доуд, его учительница английского языка и литературы, не радовалась, что ее ученик увлечен книгами, сомневалась, что они принесут ему пользу. Она говорила, что книги — пережиток прошлого, что будущее будет определяться образами — не словами. Фактически она верила в «memes», слово это она произносила как мимс и определяла как идеи, которые спонтанно возникают среди «информированных людей» и распространяются среди населения от разума к разуму, словно ментальный вирус, создавая «новые пути мышления».

Мисс Доуд приходила к Фрику четыре раза в неделю и после каждого урока оставляла столько дерьма, что его хватило бы для годового удобрения всех лужаек и цветочных клумб поместья.

Вернувшись в кресло, Фрик понял, что не может достаточно сконцентрироваться, чтобы погрузиться в роман. И не потому, что книги уводили в прошлое, просто он слишком устал и перепугался.

Какое-то время он посидел, ожидая, когда же у него в голове возникнет «memes» и даст ему возможность подумать о чем-то радикально новом, позволив выбросить из головы все мысли о Молохе, детских жертвоприношениях, странных мужчинах, которые для перемещений с места на место пользуются зеркалами. Но по всему выходило, что на данный момент распространение «memes» еще не приняло эпидемического характера.

Когда глаза у него начали гореть, а под веки словно насыпали песка, он достал из кармана джинсов фотографию, полученную от мужчины из зеркала. Развернул, разгладил на колене.