Ивану Павловичу Подушкину, секретарю бизнесвумен Норы, фатально не...
Из-за ширмы доносится соединенный вопль старческого оргазма.
ДОМ
Сегодняшний коитус продолжался 12 минут 40 секунд, на 7 секунд дольше, чем вчерашний.
Молчание. Дымки двух сигарет.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Славка, знаешь, сколько раз ты меня трахал в течение нашей жизни?
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Недостаточно?
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Да нет, тут просто статистика. Мы живем с тобой 72 года. Не было дня, чтобы ты меня не трахнул. Значит, по грубым подсчетам, – 26 550 раз.
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Дом, а что говорит твоя статистика?
ДОМ
Тут фигурирует цифра 50 540, но почему-то ей предшествует 31. Какая-то странная калькуляция: 31 + 50 540. Что означает эта перевернутая чертова дюжина? Я еще не все о вас знаю, господа.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
31 – это наше первое свидание в гребном клубе «Спартака» на Елагином острове. Я тогда считала.
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
(поет). Есть на свете островок Елагин, и гребная база есть на нем. Приходи, мой бешеный стиляга, мы на шатком скифе погребем.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Помнишь, роднульча.
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Еще сто лет пройдет, роднульча, а я буду помнить ту ночь.
ДОМ
(бормочет). Не все ясно, Слава. Пока еще не все ясно. Но яснее, чем было. Яснее. Тут какая-то романтика, Какашенька, не так ли? (Громко.) Пора завтракать!
Мстислав Игоревич и Наталья Ардальоновна выходят из-за ширмы. У них великолепный вневозрастной вид. Завязывая халаты, направляются к уже сервированному столу.
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Что сегодня на завтрак?
ДОМ
(не очень учтиво). То, что вам нужно.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Гаркаша, витпуди, выжминт. Что ж, все это очень аппетитно, а все-таки я как-нибудь выключу Дом и приготовлю тебе яичницу.
ДОМ
(ворчливо). Что это значит – выключу? Какую еще яичницу? Что за вздор?
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Я, признаться, уже и забыл, что такое яичница.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Славка, ты так здорово сегодня подтянулся. Тебе сейчас и шестидесяти не дашь.
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Тебе тоже, роднульча.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Да? А по-моему, мне сейчас и пятьдесят пять не дашь.
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Я хотел сказать, роднульча, что и пятьдесят бы тебе не дал, если бы не легкая дряблость вот тут, под ключицами.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Дряблость???
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Ну, я не так выразился. Ну просто какая-то неровность кожи. У пятидесятилетних, между прочим, тоже иногда что-то слегка отвисает.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
А у тебя самого ничего не отвисает? У других под ключицей видишь, а у себя под пузом не замечаешь? Ты думаешь, если тебе пересадили эти дела от тореадора, то у тебя ничего не отвисает?
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Ну, перестань, перестань, роднульча.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Я тебе не роднульча! Ха-ха! В молодости я знала стариков, у которых ничего не отвисало без всяких пересадок от тореадора. Мне даже нравилось тогда заниматься со стариками. Был такой муж, Ильич Гватемала, классик циклопического реализма, мы вместе с ним стреляли из пулемета по федеральным агентам. Был такой дедушка, Павлуша Фамус, я носила ему передачи в тюрьму. Помнишь таких, или тебе память, как всегда, изменяет?
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Память – это еще не главный предатель в жизни человека.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Ах, ах, какая блистательная афоризма!
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Афоризма! Что за слово? Ты что, забыла, что оно мужского рода? Говорят афоризм. Афоризм. А не афоризма.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Нет, оно женского рода! Оно – афоризма!
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Это ты путаешь с аневризмой. Аневризма – женского рода, а оно – мужского.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Вот балда, оно – среднего рода!
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Оно, то есть слово. Слово – среднего рода, а афоризм – слово мужского рода.
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Нет, женского! Афоризма, афоризма!
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Афоризм! Афоризм!
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА
Молчи, старый дурак!
МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
Это ты дура! Ты! Ты!
НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА